Невинная для бандита (СИ)

— Спасибо за щедрое предложение, но я все же откажусь. Деньги за лекарства и вчерашние… вещи я обязательно верну. Видимо, раз я вчера использовала твою карту, у тебя сложилось неверное впечатление обо мне.

Лицо мужчины тут же помрачнело.

— Считаешь, я обеднею от этого?

— Считаю, что мне не стоит принимать подобные…. подарки.

— Это почему же?

— Я могла бы просто забрать свои вещи из дома, — попыталась я сгладить назревающий конфликт.

— И оставить Катю одну?!

— Мне совершенно не к спеху… — добавила я.

— Что, Кудряшка, тебе до того противно принимать что-либо от меня? — Его голосом можно было заморозить все вокруг. Настолько, что я невольно поежилась и сдалась.

— Ты опять пытаешься меня купить, — устало призналась я. Каждое противостояние с ним выматывало эмоционально. Он слишком давил, даже находясь поодаль.

Мы молчали долго. Катя задремала на руках Германа, а я просто ждала. Понимала, что, скорее всего, снова разозлила его, и только нахождение рядом ребенка удерживало его от продолжения нашей ссоры, что ли.

— Я всего лишь хочу создать для тебя комфортные условия, — раздраженно произнес он, когда уложил Катю в кроватку. — Ты вольна отказаться, если это настолько претит тебе.

После чего ушел… А у меня появилось странное, неуместное ощущение, что я не просто разозлила. Обидела…

Вечером Герман пришел, как ни в чем не бывало. Словно и не было разговора днём. Он спрашивал про Катю, играл с той и даже сам решил уложить.

А я боялась лишний раз посмотреть на него, чтобы не спровоцировать. Даже про тот же трудовой договор не рискнула уточнять.

С Морозом всегда было как на пороховой бочке.

Подспудно я ждала, что мужчина захочет близости. Ведь не зря же он задержался в детской допоздна.

Но нет.

Он проследил, что я тоже приготовилась спать, легла, и тогда ушел. А я испытала укол разочарования. Нет, про секс я не думала. А вот о том, что он мог бы снова лечь рядом и обнять, предательская мысль промелькнула.

Дурочка, конечно. Ради чего ему со мной носиться? Особенно теперь.

Спала я плохо этой ночью. Мысли о том, как вел себя хозяин дома, не оставляли меня.

Я не понимала, почему он отдал договор. Неужели думал, что я захочу его отработать? Понимал же, что я избавлюсь от этой кабалы сразу.

И все равно отдал.

Почему? Был уверен, что и так все получит? Или хотел дать этими что-то понять? А может, это было своего рода проверкой?

Я терялась в догадках. Ситуация усугублялась ещё и тем, что я, кажется, стала проникаться к этому человеку если не сочувствием и пониманием, то как минимум симпатией. Конечно, я помнила, как началось наше знакомство и где.

Однако я также помнила, как он неоднократно помогал мне. С теми же похоронами. Да, словами Герман умел ударить так, что лучше бы руку поднял. Но вместе с тем его поступки говорили немного о другом.

И я не понимала, где он был настоящим. Мама всегда говорила, что мужчину определяют поступки — прежде всего. И если судить по этому критерию, то, объективно говоря, Мороз относился ко мне… с заботой?

Вот только почему? Симпатия? У такого, как он? Или дело в сексе? А может, дело в благодарности за помощь его дочке?

Вопросов было много. Но усталость взяла свое, и я все же заснула. А среди ночи почувствовала, что не одна. Поначалу даже не поняла, в чем дело. Просто ощутила рядом кого-то очень теплого. Мне понадобилось немало времени, чтобы осознать — Герман лежал рядом и, судя по ровному дыханию, спал.

Глупую улыбку сдержать мне не удалось. Чему я радовалась? Черт его знает. Но в груди появилось приятное ощущение, что я не одна. Пусть ненадолго, пусть это лишь сказка. Но я улыбалась.

Повернулась, устраиваясь поудобнее, на что Герман тихо выругался и прижал к себе поближе.

Остаток ночи я спала как младенец.

С того дня так и повелось — просыпалась я уже одна, а вечером Мороз приходил в детскую и проводил время с нами. Да-да, именно с нами. Если поначалу мне казалось, что его внимание было полностью сосредоточено на девочке, то потом я стала замечать обратное. Конечно, Герман не стал приятным собеседником, с которым можно было вести задушевные беседы.

Вовсе нет.

Он по-прежнему был сдержанным, в чем-то равнодушным. И только по отношению к дочери его эмоции проявлялись более ярко. Хотя разве можно было не улыбаться этому чуду в ответ?

С каждым днем я все сильнее привязывалась к малышке. И к ее отцу. Это происходило как-то незаметно, помимо моей воли. Просто в какой-то момент днем я поймала себя на мысли, что не просто отмечаю, сколько времени осталось до прихода мужчины. Я его жду и… скучаю.

Каждый вечер он уходил, но неизменно возвращался где-то за полночь и укладывался рядом со мной. И если абстрагироваться от некоторых аспектов, то мы были похожи на обычную семью, где мужчина работает, иногда задерживается допоздна, а затем приезжает домой, к нам.

Наверное, поэтому у меня все чаще появлялись робкие мысли о том, что — а вдруг? Вдруг между нами и правда возможно что-то? Герман хоть и не проявлял ко мне интимного интереса напрямую, его потемневший взгляд я частенько ловила на себе. И не понимала, почему он сдерживался.