Невинная для бандита (СИ)

— То есть это подделка? Вы не были с ним вместе? Он не лапал тебя полуголую?

Что было сказать в свое оправдание? Что этого не было? Я не могла. Потому что было. Потому что я не помнила, не могла с уверенностью заявить.

Между тем Герман медленно раскладывал фотографии, и кроме тех, из спальни, были и те, где он на кухне приобнимал меня. И опять же — ракурс был выбран такой, что усомниться было сложно.

— Что на это скажешь? Что тоже все не так? Что вы не тискались на кухне, как пара влюбленных голубков?!

— Герман, послушай, все не так, как выглядит, — все же набралась смелости я. — В то утро… Это все получилось по ошибке. Я уверена…

— По ошибке?! — мрачно ухмыльнулся он. — По ошибке дала другому? Еще недавно стонала подо мной, просила остаться, а, не дождавшись, поступила, как обычная шлюха! Раздвинула ноги и прыгнула на чужой член!

— Нет! — вскинулась я. — Я не могла…

— Но сделала! — жестко припечатал мужчина. — Предательница… — На мгновение я заметила, как в его потемневшем взгляде мелькнула боль, но тут же сменилась не просто злостью — ненавистью. — Тварь! Сука, которой я доверил самое дорогое!

— Я не предавала тебя… — прошептала я, уже не сдерживая слез. — Не могла…

— Но сделала. Но, видимо, плохо дала, раз твой хахаль решил тебя слить.

— Все не так, — всхлипнула я. Но как именно, не могла объяснить. Потому что сама не знала, как все это вышло! Потому что поняла с какой-то обреченностью — Герман не поверит мне. Ни за что… Он и так-то долго считал меня продажной сукой, а тут…

— Единственное, почему ты еще жива — ты дважды спасла Катю. Поэтому я даю тебе шанс просто убраться из моего дома. И никогда, слышишь, никогда не смей показываться мне на глаза.

Жестокий, ужасный приговор остро резанул по живому.

— Но как же Катя… — заикнулась я.

— Заткнись! Не смей даже имя ее произносить! — процедил Мороз. — Забудь о ней!

— Могу я хотя бы попрощаться с малышкой?

— Нет. И у тебя ровно пять минут, чтобы свалить подальше. Потому что иначе…

В этот момент хозяин дома наклонился и достал что-то из ящика, а затем положил на стол.

Пистолет.

Я шокированно смотрела то на него, то на Германа.

— Это же шутка? — сипло спросила я.

— Вот что ждет тех, кто посмел меня предать, — холодно ответил он. — Таких, как ты.

— Но…

— Никаких но! — рявкнул Мороз. — Вали на хер отсюда, пока я не пустил тебе пулю в лоб! И лучше тебе исчезнуть навсегда. Иначе…

Наверное, в этот момент я поняла, каково это, когда тебе вырывают сердце. Потому что внутри оказалась огромная дыра. Я смотрела на него и не верила, что еще совсем недавно этот человек шептал мне на ухо нежности, ласкал и обнимал так крепко, что я была уверена — мои чувства взаимны. А сейчас…

— Три минуты…

Очень медленно я развернулась и вышла из кабинета….

38. Герман

Мне казалось, я сделал все, чтобы никто и никогда не посмел меня предать. Проверял людей в хвост и в гриву. Тщательно подбирал персонал, не доверял никому.

И все равно просчитался.

С этой рыжей ведьмой.

С ней. С девчонкой, что лишила меня покоя…

Пока бодался с Вацлавским, считал часы до встречи с ней. Как юный пацан, даже планировал небольшой отпуск. Чтобы, мать ее, попробовать стать семьей. Вместе с Катей.

И когда цель была столь близка, когда я уже почти почувствовал вкус победы, когда уже отдал приказ подготовить все к возвращению моих девочек, получил эти блядские фото.

В первый момент думал, глюки словил. И только спустя пару минут осознал — это все правда. На фото действительно Есения. Еся. Та, что недавно стонала в моих руках и ластилась, будто кошка. И теперь она лежала в объятиях этого самого Дениса, которого хотелось не просто уволить — убить к херам.

Потому что посмел покуситься на мое!

Мне понадобилось не менее часа, чтобы прийти в себя. И уже с холодной головой проверить фото на подлинность. Это заняло какое-то время. Немного, но для меня показалось слишком долго.

И пока ждал результатов, пытался понять, с чего меня настолько накрыло. Ведь я всегда сначала все тщательно проверял и только после делал выводы. Но с Есенией… С ней все шло не так.

А когда спецы подтвердили, что фото реальны, внутри что-то оборвалось.

Сука… Ну какая же сука! Первый порыв — поехать к ней и вытрясти из нее правду — почему?! Почему она так поступила? Я же видел ее другой — чистой, открытой, доверчивой! То, как радовалась моему возвращению, как отдавалась…

Неужели я ошибся?

Горький привкус предательства не покидал меня. Опять. Я опять наступил на те же грабли. Так долго избегал привязанностей, не подпускал к себе никого, чтобы… снова облажаться.

И сейчас, когда девушка покинула мой дом, я должен был испытывать облегчение — избавился от предательницы. Но вместо этого в груди жгло, и хотелось выплеснуть ярость, которая до сих пор мешала мыслить трезво. Я даже не сразу заметил, как в кабинет вошел Руслан.

— Ты не слишком жестко с девочкой? — спросил он, усаживаясь в кресло и кивая на пистолет, так и лежавший на столе.

— Она — предательница, — выплюнул, сжимая ладони в кулаки. — Пусть будет благодарна, что жива осталась.

— Ее могли подставить, — скучающим тоном добавляет Волков.