Невинная для бандита

— Хватит! Меня не интересуют подробности твоей личной жизни, — грубо осадил меня мужчина. От обиды я зажмурилась, стараясь на расплакаться.

Несколько минут ничего не происходило — было так тихо, что я слышала стук собственного сердца. А потом…

Потом совсем рядом раздался холодный приказ:

— Телефон!

От неожиданности я едва не подпрыгнула на месте и резко подняла голову — Мороз стоял совсем рядом. Но как? Он же был далеко! В ответ на мой ошарашенный взгляд он недовольно приподнял бровь. Нервно сглотнув, полезла в сумку за телефоном, понимая, что сама себе сделала хуже. Теперь он заберет его, и все. Никто и никогда меня не найдет…

Мужчина взял мобильник, и на короткое мгновение наши пальцы соприкоснулись. Почему-то я думала, что он весь должен быть под стать своему образу и имени.

Холодный. Даже ледяной.

Но его кожа оказалась теплой и приятной. Хотя что я там могла успеть почувствовать.

— Завтра тебе вернут, — бросил он напоследок и покинул комнату.

Ну, вот и как его понимать?

Мороз не соврал — утром мне и правда, кроме завтрака, принесли еще и мобильный. Я так обрадовалась, что даже не сразу поела. Решила сначала все-таки позвонить сестре.

— Сеня, привет! — недовольно ответила та после нескольких гудков.

— Фух, привет! Карин, у меня тут сплошной форс-мажор!

— Так хорошо засаживают? — фыркнула та.

— Что? Зачем ты так… Ты деньги получила?

— Да, перевод пришел. Неплохо ты ушла с молотка.

Ее цинизм всегда меня немного коробил. Но я давно уже привыкла. Ведь он и помогал тоже — если бы не она, то вряд ли бы у нас была возможность покупать маме лекарства.

— Ты оплатила операцию? — взволнованно спросила я.

— Конечно. Что за вопросы?

— А когда проведут? А что врач сказал? Мама как себя чувствует?

— Эй, малая, остынь, — огрызнулась сестра. — Я на работе вообще-то. Давай вечером созвонимся. Это ты там прохлаждаешься.

— Да, конечно, — спохватилась я, хотя вообще-то я бы с большим удовольствием пошла в магазин вместо нее поработать. — Только это… Тут такое дело…

— Что еще? Говори быстрее.

— В общем, я не знаю, когда меня отпустят…

— В смысле предложили еще побыть на содержании?

— Нет, ничего такого, — смутилась я.

— То есть бесплатно трахаться, что ли, будешь? Сеня, ты совсем дура? Хотят продолжения — пусть оплачивают. Нет — так давай домой вали. Дел невпроворот. И кто за матерью будет ухаживать?

— Карина, тут, в общем… Ты же говорила, что там только на одну ночь! — наконец озвучила я причину. — А оказалось, что нет!

— Как это нет? Что, тебя там за раз не смогли распаковать? — хохотнула она. — Все настолько заросло?

Опять этот ее юмор. Карина частенько задевала меня. Но после всегда приходила мириться. И я всегда прощала ей обидные словечки. Потому что … ну, мы ведь сестры. И ближе семьи никого нет. Значит, нужно принимать друг друга такими, как есть.

Так меня учила мама…

— Там оказались нюансы… В общем, я пока не знаю, когда меня отпустят.

— Погоди, что еще за нюансы? Тебя пытаются кинуть и заставить еще отрабатывать, или что? Или, может, ты решила соскочить, отхватив богатого хахаля?!

— Да нет же! Мужчина, который меня… забрал, сказал, что сам решит когда, ну… В общем… Когда возьмет то, что полагается по договору, — смутилась я от предмета разговора.

— Так он тебя не трахал? — искренне удивилась сестра. — Заплатил столько бабла и не тронул?

— Нет.

— Охренеть, — присвистнула она. — Ладно, держи в курсе.

— А ты позвонишь, как только маму прооперируют?

— Ага, слушай, мне бежать надо. Давай, созвонимся.

К сожалению, спросить совета у Карины я не успела. Хотя очень хотела. Просто не знала, как. Меня все эти интимные темы смущали до жути. Это она была девушкой опытной, потому и не смогла сама пойти на аукцион. И наверняка могла бы рассказать, как сделать так, чтобы все это закончилось поскорее.

Стоило только подумать о том, что Мороз сделает со мной, как становилось страшно. В теории я понимала, как и что будет происходить, но примерять это на себя не выходило.

После обеда я собиралась лечь поспать, раз уж ночью выспаться не удалось, но странный звук в коридоре заставил прислушаться. Минут пять я сидела, почти не дыша и вслушиваясь в тишину. Уже подумала, что попросту надумала сама себе, как вдруг снова услышала плач. Совершенно точно это был детский плач.

Несколько минут я стояла, раздумывая, что делать. По голосу было очень похоже на ребенка. Вот уж чего я не ожидала, так это такого! Но слушать, как надрывался малыш совсем рядом, было неимоверно сложно. И я рискнула — попробовала открыть дверь без особой надежды, но та вдруг поддалась.

Плач стал громче. Глубоко вдохнув, я все же решилась — мало ли, что случилось. Слишком уж надрывно плакал ребенок. Может, нужна была помощь…