Невинная для Лютого. Искупление (СИ)

Отчаянно закипая, я боялся, что Лина окажется втянута в драку или перестрелку. Наглые речи богача казались слишком меткими, будто этот недоделка-мужик знает, что будет завтра, и план по захвату бизнеса Кирсановых скоро распахнет свои объятия.

Двое охранников нагло направили в меня оружие. Мои ребята, Слава и еще трое, влетели следом, и, заметив мой взгляд, разложили чужих на полу. Без единого звука. За секунды.

Я понимал, что бросаю вызов этой твари, и завтра Носов нагрянет с многотысячной подмогой, но сейчас кипящая в венах кровь толкала меня на безумства.

Я ревновал. Знал, что нужно будет ее отпустить, если она так хочет, и кто-то, возможно, займет мое место, но не эта тварь, что чуть не убила моего ребенка. Нашу девочку. Я не допущу, чтобы Носов стал ей вторым отцом. Не бывать этому!

Я подступил к жене, и пока Григорий думал, как ему выпутаться из ловушки, отодвинул Лину на безопасное расстояние.

— Уйди, — рыкнул я. — С тобой позже поговорим.

Гриша метнул взгляд на выход, который охранял Слава, а я усмехнулся.

— Дать фору, сопляк? — подался всем телом к уроду, а он разве что не заверещал, шарахнулся и влип в стену. — Мою жену возжелал? Самоуверенно говорить такое тому, кто умеет только кулаками махать, — и я ударил. С наслаждением. Прямо в его точеный ровный нос. Он с хрустом вмялся в мой кулак и окропил кожу кровью.

Носов засвистел, замахал тощими и слабыми руками, светлые волосы перекрыли испуганный взгляд богача, а я, отряхнувшись, спокойно повернулся и пошел к Лине, что все еще находилась в гостиной. Это до дикой ярости злило. Она что не понимает, что ей здесь находиться нельзя?! Так беспокоится, что будущего мужа покалечу?!

— Я же сказал тебе уйти. Ты глухая? Пока мы еще не развелись, слушайся и делай то, что говорю! А потом можешь и к нему в постель прыгать, если так мил этот урод. Только учти, что детей ты в этом случае не увидишь, я не позволю. Сдохну, но не позволю этой мрази воспитывать моих малышей. Пока я здесь, пока я жив, посмотришь в его сторону, я за себя не ручаюсь!

— Леша! — крикнул предупредительно Слава.

— Не стрелять! — успел я приказать, прежде чем за мной визгнула половица, стукнули каблуки, Носов закричал, но я не уклонился, ожидая нападения, а спрятал под собой жену. Удар мелюзги со сломанным носом, которую я опрометчиво оставил без присмотра, пришелся в спину. Несильный удар, но покачнул меня, и я случайно дернул волосы Лине. Причинил ей боль.

И это взорвало.

Когда поворачивался, как медведь, который вышел на тропу войны, несколько слабых ударов пролетели по плечу, я лишь засмеялся. Гришенька вооружился статуэткой. Мило. Но бесполезно.

Во мне проснулся зверь. Я налетел на Носова, перевернул в воздухе, как игрушку, отчего он перелетел через диван. Прыгнув следом, протянул его по ковру, как тряпку. Он мотал головой, дрыгал ногами и пищал, как мышь, которую поймал лис. Рядом упали две большие напольные вазы. Пока я отмахивался от сухих кустов, что выскочили из сосудов, Носов ляпнул мне по лицу ладошкой, как девчонка. Мне его даже жалко было бить, но за боль Ангела я его сломаю. Перекатив урода под себя, я зажал бедрами вертлявые ноги и впился пальцами в тонкие позвонки мерзкого горла.

— Удавлю, сука! Еще раз сделаешь ей больно, я тебя живьем съем!

— Что здесь происходит?! — Над нами навис Кирсанов. — Лина!

— Мальчики развлекаются, — иронично отозвалась жена, но смотрела на меня расширившимися глазами, в которых плескалось небо. Губы Ангела приоткрылись, грудь часто вздымалась. Миг, и она спрятала явное возбуждение под опущенными ресницами. — Пап, Григорий заявил, что принимает дела отца. Носову настолько плохо?

— Его не отпускают из больницы, а дела стоят, — недовольно ответил Кирсанов и воскликнул: — Лина, ради бога, отзови своего зверя. Он же шею парню свернёт!

— Моего зверя, — с улыбкой повторила Ангелина и, приблизившись, наклонилась и нежно поцеловала меня в губы. Шепнула: — Я проверю Сашу, а потом прыгну в постель. Ты можешь добить Носова и сесть в тюрьму или же отпустить и присоединиться ко мне.

Прикоснувшись к моей щеке кончиками пальцев ещё раз, она удалилась. Кирсанов глянул исподлобья:

— Слава, вызови врача.

— Носик и сам дойдет, — я потянул блондинчика за грудки и порвал ему рубашку. Ничего, переживет.

Гриша встал на слабые ноги, что-то хотел вякнуть, но я его остановил, притянув к себе так, чтобы тесть не услышал то, что я скажу.

— Еще раз появишься, разошлю твои позвонки по всему миру голодающим собакам, — выкрутив его пальцы, дождался реакции. Гриша сдавленно заскулил и закивал. — А пока живи. Но учти… Только посмей глянуть в сторону моей семьи. Пожалеешь, что родился на свет, — я развернул его вокруг себя и пнул под зад. — Слава, вытолкай его в сугроб, и больше эту шваль на порог не пускать.

Кирсанов прищуренно следил за уходом Носова и его побитой свиты, а потом повернулся ко мне.

— Носовы… — начал он, но я перебил взмахом руки.