Невинная для Варвара

— И позвольте представить нашего нового старшего партнёра и ведущего юриста… — под конец своей длинной речи Роман Геннадьевич обращает внимание присутствующих на моего мужа.

Натан совсем не меняется в лице. Такая же легкая насмешливая полуулыбка. Спокойный взгляд. И горячая ладонь на моей талии. Он коротко кивает своему начальству. Принимает поздравления. Но я точно знаю, что за показным спокойствием скрывается бурное ликование.

— С Новым годом, коллеги! — заканчивает поздравления Роман и, салютуя бокалом с шампанским, уходит с трибуны.

— Поздравляю, — шепчу, подтянувшись на носочках, и целую щетинистую щеку мужа. Я горжусь им. И люблю его.

— Это твоя заслуга, — тихо замечает Натан и оставляет лёгкий поцелуй на губах.

Вечер продолжается совершенно в другом ключе. К нам подходят коллеги мужа, теперь уже равные с ним партнёры, и генеральный. С каждым часом градус повышается. Разговоры сменяются с профессиональных на личные. И этот Роман Геннадьевич не такой уж коварный интриган, каким я его считала.

А когда высшее руководство уезжает, чинно-благородное мероприятие перерастает в обычную пьянку. Младшие сотрудники, не стесняясь, угощаются уже оплаченным алкоголем и закусками. Танцуют под громкую попсу. Мы с мужем долго не задерживаемся. Уходим почти сразу же после начальства. Всё потому, что у меня сессия в самом разгаре. И я в последние дни настоящая зубрилка.

— Сколько у тебя ещё предметов не закрыто? — спрашивает Натан, помогая мне снять платье.

— Ещё два. Завтра очень важный день. И, наверное, я провалю этот экзамен у Петра Данииловича, — вздыхаю, передёргивая плечами от просыпающихся мурашек.

— Он тебе автомат поставит, — подбадривает муж, целуя в шею.

— Мне бы твою уверенность. Боюсь, оставит на пересдачу и вместо новогодних праздников, буду ездить в универ ловить профессора.

Платье с лёгким шелестом падает к моим ногам. Вскрикиваю, потому что один варвар меня слишком резко на руки поднимает. И, перешагнув наряд, несёт к кровати.

— Так не пойдёт, Цветочек, — Натан роняет прямо на матрас и на вытянутых руках нависает. Обнимаю за шею, корябаю пальцами лёгкую щетину на подбородке. — Никаких пересдач, Жасмин. Ты должна уложиться до тридцатого декабря.

— Иначе ты меня любить не будешь? — дую губы, заранее обижаясь.

— Дурочка, что ли? Даже если тебя отчислят пинком под твой аппетитный зад, не перестану любить, — Нат оставляет быстрый поцелуй на губах и опять вытягивается. — Но у нас жёсткий график. Тридцатого срочный вылет.

— Опять какая-то важная встреча? — хмурюсь и заранее сетую на трудоголизм мужа.

— Очень важная, — со всей серьёзностью отвечает мужчина и опять целует теперь в уголок губ. — Встреча одного Цветочка с морем и солнцем.

Непонимающе хмурюсь, удерживаю его. В синие глаза смотрю, перевариваю услышанное.

— Мы летим отдыхать куда-то? — наконец бормочу, аж сердце замирает от собственной догадки и будущего путешествия.

— Отдыхать, загорать, плавать и очень-очень много заниматься сексом на горячем песке, — усмехается Натан.

— Это негигиенично…

Меня затыкают самым действенным способом — поцелуем. Я, в общем-то, совершенно не против. Очень даже за.

Эпилог. Натан

— Это что такое? Илана! — рявкаю я, осматривая небольшую кучку аккурат в центре бежевого ковра.

— Это не я! — тут же возмущается дочь. — Это Пушинка.

— Кто? — всем корпусом разворачиваюсь к восьмилетке. Ребенок на вытянутых руках протягивает мне пушистого щенка. — И откуда в нашем доме появилась Пушинка?

— Дядя Саид подарил. Красивая?

— А это кто убирать будет? Красивая?

— Ты, — невозмутимо отвечает малышка и гордо удаляется в детскую.

Приплыли. Только собачью неожиданность не убирал. Матеря под нос Валиева, иду за пакетами, бумажными полотенцами и порошком.

Нет, а главное, в какой момент случилось так, что я из трудоголика-юриста, прожигателя жизни и грозу всех ночных клубов в домохозяйку превратился? Помню, около восьми лет Жасмин плакала громко и навзрыд. На третьем курсе забеременела, хотя мы предохранялись. Учебу любимую оставлять не хотела, ведь столько прошла. Ну я и ляпнул, что в декрет выйду вместо неё.

Илана родилась, потом Адам, а дальше как в тумане. Вот и пролетело время. Жена интернатуру заканчивает. А я с детьми сижу… Сидел. Благо они уже подросли, Илана уже во втором классе, на гимнастику ходит. Адам в подготовительной группе в саду.

— Валиев, сука! — рявкаю в трубку, как только друг отвечает на звонок. — Что за дворнягу ты моей дочери подсунул! Не привезу больше её к вам.

— Сам ты дворняга! — огрызается Саид. — Радуйся, в твоём доме хотя бы что-то элитное появилось. Кавказская овчарка, клубная и родители — сплошь призёры выставок.

— Да через полгода твоя элитная клубная вымахает выше моего ребенка и сожрёт её на завтрак. И Адамом закусит. Приезжай и забирай! — перебиваю.

— Нет, дети должны расти с животными. Я тебе суку дал. У Асланова вообще кобель. Всё, до выходных.

— Слышь, заводчик хренов! — шиплю, но Валиев уже отключается.