Невинная для волчьей стаи

Их руки, их тела, их губы… Татуировки, линии которых, казалось начинали гореть огнем, в то время как те, на чьих телах они начертаны, были охвачены страстью.

Я все еще слышала низкий, властный баритон Марка, слова, которые он шептал мне на ухо, губами проводя по влажной от пота коже моей шеи.

— Любимая моя, если бы ты знала, как мне хорошо. Я прошу тебя, продержись еще немного, дай мне еще, дай нам еще…

А потом Дэн, и легкие касания его языка, и вкус его плоти, и нежность фраз:

— Ты мое солнце, моя душа, моя муза. Я хочу любить тебя, я хочу рисовать тебя. Ты для меня везде и весь мир в тебе.

И Никита, его руки, сильные и умелые, его тело, растворенное в моем. И дрожащие губы, шепчущие о его чувствах:

— Я готов умереть в тебе. Я хочу всегда, каждое мгновение знать, что ты моя. Каждый твой стон, каждый всхлип, каждая клеточка тела…

И я могла бы стократ ответить им тем же, каждым словом, каждым движением, каждым вздохом!

Я любила их. Всех троих. И для меня в этом не было ничего удивительного. Ну, то есть раньше я думала, вот люди говорят о том, что любят двоих сразу, разве так бывает? Для меня это было чудно. Я в такие чувства не верила. Мне казалось, что тот, кто говорит, что любит двоих на самом деле никого не любит. Вернее, любит себя. Ему удобно вот так жить, мучая других своим нежеланием сделать выбор.

И вот я полюбила сразу троих. Удивительно.

Но моя любовь к братьям была другой. Настоящей. Наверное, еще и потому, что мне не нужно было выбирать. Я бы и не смогла выбрать.

Как? Каждый из них был совершенно особенным. Необыкновенным по-своему. Марк, с его мужественностью истинного Альфы, силой, твердостью, властностью, и в то же время нежностью и лаской. Дэн — харизматичный, артистичный, утонченный и чувственный. Никита — милый, веселый, нереально обаятельный и какой-то, родной что ли, близкий, с самого первого момента, тот, кому можешь обо всем рассказать, поделиться своими страхами и мечтаниями.

Я могла любить троих сразу! И они все трое любили меня.

Так мне казалось.

А потом появилась она и все полетело в тартарары…

Волчица. Истинная.

И как они сразу преобразились, увидев ее! И как я стала в тот же миг неинтересной и ненужной им…

Я ничуть не удивилась, увидев на опушке леса Стеллу. От ее широкой, надменной и лживой улыбки меня чуть не вывернуло.

Но я все равно села на ее снегоход. Мне было плевать куда она повезет меня. Хотелось одного — скорее убраться из этого леса.

— Мия, ты ничего не хочешь мне сказать?

Она завела меня в холодный дом, усадила в кресло, налила в бокал коньяка. Аромат чернослива и орехов поплыл по комнате.

— Выпей, тебе не повредит.

Я послушно взяла толстый, тяжелый сосуд …кажется правильно он назывался снифтер. Да, точно. Это Ксю меня просвещала. Вычитывала какие-то ненужные интересности в журналах и вбивала в мою голову, говоря, что раз уж я подалась в модельный бизнес то должна все знать о сладкой жизни богатеньких буратино. Они пьют коньяк, или виски. Коньяк из снифтера, а виски из…рокс-бокала.

— Мия? Ты где витаешь? Я спросила, не хочешь ли ты мне рассказать о том, почему я нашла тебя в лесу?

— А почему вы меня нашли в лесу?

— Потому что. Кто еще как не я о тебе позаботится?

Что? Она это на полном серьезе сказала? Да уж… Я сделала еще один небольшой глоток. Коньяк обжог горло, сразу стало теплее.

— Зачем ты сбежала от братьев? Они что, обидели тебя? Сделали что-то не так?

Интересно, почему она спрашивала меня об этом? Разве она не знала?…

— Какая разница, почему я ушла? Ушла и ушла. Я домой хочу. Вообще-то скоро праздник, Новый год. Я собиралась его встречать дома.

— Новый год, говоришь? Ну-ну… Разве ты не должна была праздновать тут, со мной?

— Тут с вами? Вдвоем? Похоже, ваша компания куда-то испарилась.

— Все они вернутся, если я захочу. По щелчку пальцев. Так, ладно, что там мои беленькие накосячили, а?

Мне совсем не нравилось, когда она вот так вот о них говорила. И… несмотря на то, что она вывезла меня из леса я совсем не хотела ни о чем с ней говорить.

— Оставьте меня в покое. Я хочу домой и пойду домой! Все!

— Пешком пойдешь?

— Если надо — пешком!

— Ну, хорошо. Если ты так решила. Я могу помочь. Довезу до станции или до трассы.

— Нет уж, спасибо. Я обойдусь без вашей помощи.

— Эх, детка… где бы ты была без моей помощи!

Что? Она серьезно это сказала? Вот же…

— Дома.

Я видела ее ухмылку. Ничего, пусть считает, что победа за ней.

— Ладно. Я пойду. Спасибо за… за то, что привезли меня сюда. Дальше я как-нибудь сама.

— Слушай, давай так. Мне нужно минут тридцать — закончить тут кое-что, и потом я тебя отвезу. Куда захочешь. Если надо — домой. Или… обратно в белый терем-теремок.

Я внимательно посмотрела на нее. Интересно, в какую игру она играет? Ведь она знала о волчице? И знала все о белых. И обо мне…

— Хорошо. Я подожду.

— Вот и отлично. Жди и думай. О том, что иногда истина — это совсем не то, что тебе кажется.

И я сидела. И думала. О любви. И о той истине, которую, наверное, сочинила себе сама.