Невинная обольстительница

Оливер задумался. Неужели Селия все это время мечтала о браке с этим самым итальянцем? Бедный Энтони! Он так слепо любил Селию, любил безответно и наивно. Она же всегда стремилась к пороку, и Оливеру следовало бы догадаться об этом, однако он так и не сделал этого, и Селия захватила его врасплох, воспользовавшись его минутной слабостью. Он приехал тогда сильно опьяневший и был совершенно не в состоянии контролировать свое поведение. Оливер так никогда и не смог найти оправдание своему поступку и винил в случившемся только себя, но то, что он только что услышал от Экройда, отчасти сняло с него вину за погубленную репутацию Селии Маклейн.

– Похоже, что вы удачно соскочили с крючка, милорд.

– Да, похоже, что так.

Он снова подумал о Вивианне. Она совсем не похожа на Селию, абсолютно. Впрочем, что-то общее в них все-таки есть. Одинаковое безразличие к нормам поведения, принятым в обществе, и неутолимое любопытство, а также непреклонная решимость всегда добиваться своего. Но если можно считать, что Селия добилась поставленной цели, то что же можно сказать о Вивианне?

Конечно, не следует забывать об истинных мотивах ее поведения. Тогда, в карете, она, несомненно, хотела его, но, может быть, она просто умелая актриса? Ей, разумеется, нужен Кендлвуд. Ради него она готова на все. Неужели ради Кендлвуда она решится отдать ему даже свое тело?

Оливер в очередной раз понял, что страстно хочет ее, однако ни в коем случае не должен доверять ей, каким бы соблазнительным ни было желание поверить в ее любовь к нему.

Глава 11

Заседание состоялось в Мейфэре, в доме вдовой леди Чапмен, известной своими симпатиями к лондонским беднякам. По словам сестер Битти, она сделала немало полезного на стезе благотворительности.

Вивианна пообещала побывать на заседании от имени сестер Битти, и, хотя ее радовала возможность увидеть леди Чапмен и других известных в Лондоне сторонников реформ, всю первую половину мероприятия – а это была лекция о жизни бедняков в работных домах – ее мысли были посвящены вещам совершенно иного свойства.

После первого «урока», взятого у Афродиты, ей стало казаться, что в ней поселилось другое существо – роковая соблазнительница, способная очаровать любого мужчину. Она почувствовала, что ее тело ожило и теперь страстно желает ранее неведомых ощущений. Сегодня вечером, когда Лил помогала ей одеваться, она как-то по-новому, как будто впервые в жизни, ощутила прикосновение ткани к своей коже.

Ее тело сделалось похожим на неведомый музыкальный инструмент, готовый отозваться нежными мелодиями на прикосновение умелых пальцев опытного музыканта. Это новое открытие было одновременно и приятным, и немного пугающим, и в то же время заставляло ее трепетать от нетерпения.

С позволения леди Чапмен она послала Оливеру приглашение на этот вечер. Это было необдуманное решение, принятое под влиянием настроения, однако Вивианна убедила себя в его правильности и разумности. Возможно, в обществе людей, готовых делиться своим богатством с детьми вроде тех, что нашли свой дом в организованном ею приюте, его очерствевшее сердце дрогнет. Он, разумеется, не придет, но даже то, что он получит от нее приглашение, может быть, хоть в самой малой степени повлияет на него и заставит одуматься.

– Это не тот ли лорд Монтгомери, который задумал разрушить Кендлвуд? – язвительно осведомилась леди Чапмен.

– Тот самый. Но я смею надеяться, что он передумает и откажется от своего замысла.

Леди Чапмен смерила Вивианну испытующим взглядом и улыбнулась:

– Мне думается, мисс Гринтри, вы могли бы что-нибудь предпринять; чтобы заставить его передумать.

Теперь Вивианне оставалось надеяться на то, что леди Чапмен окажется права.

Когда докладчик закончил свое повествование о работных домах и поклонился в благодарность за вежливые аплодисменты присутствующих, Вивианна испытала странное ощущение. Ей показалось, будто кто-то пристально наблюдает за ней. Какое-то время она пыталась убедить себя в том, что это лишь игра воображения, однако ощущение на себе чужого взгляда не покидало ее. Наконец, будучи не в силах сопротивляться искушению, она оглянулась.

У нее сразу же перехватило дыхание, сердце бешено застучало в груди. На нее не отрываясь смотрел Оливер Монтгомери, одетый в элегантный черный фрак, белоснежную рубашку и аквамариновой расцветки жилет. Он неподвижно стоял у задней стены и не сводил с нее глаз.

Он принял ее приглашение. Но почему он пришел? Неужели раскаялся в своем упрямстве? Может быть, и поэтому... Тем не менее в глубине души она понимала, что дело в другом. Оливер пришел сюда из-за нее. Афродита оказалась права. Его неумолимо тянет к ней. Он запомнил ее запах и теперь будет неотступно следовать за ней, как волк, преследующий свою добычу.

Вернее будет сказать, преследующий самку.