Невинная штучка Итана (СИ)

Умывшись прохладной водой, отправляюсь к Мэт.

Пришлось выкурить полторы сигареты и потратить в санузле добрых пять минут на то, чтобы снизить напряжение в яйцах.

Анна, когда хочет, может довести до белого каления за пару секунд.

Не девочка, а тропический тайфун какой-то.

Войдя в палату, осторожно прикрываю за собою дверь. Подхожу к кровати. Сажусь на край матраца у ног Матильды.

— Как ты себя чувствуешь? — встречаюсь с Мэт глазами. Лицо бледное, но она улыбается, а значит уже хорошо.

Раньше я бы взял её за руку. Расцеловал бы каждый палец. Прижал бы Мэт к груди и долго сидел с ней, лаская ладонью затылок. Утром я и так проявил слишком много личного. Испугался за неё и, под давлением эмоций, уничтожил ту самую невидимую грань, которую прочно удерживал несколько лет. Сейчас Мэт в безопасности, остальное неважно. Всё остаётся по-прежнему. Как было до её обморока.

— Мне намного лучше. Спасибо. Голова ещё кружится, но в моём положении это нормально. Я разговаривала с твоим отцом по телефону. Он уже едет. С минуты на минуту будет здесь. Ты какой-то возбуждённый. Что-то случилось? — она внимательно оценивает мой внешний вид.

Воздействие выкрутасов Анны на мои нервные клетки не проходит бесследно. Думаю, у меня на лице написано, что я горю желанием отсюда сбежать.

— Мне пора, Мэт, — все же беру её за руку и на прощание пожимаю тонкую кисть, чтобы не выглядеть мудаком. — Поскольку отец едет к тебе, мне здесь больше нечего делать.

— Ты снова сбегаешь? Не хочешь с ним увидеться? Узнать причину моего обморока?

Она накрывает мою кисть своей ладонью, пытаясь меня удержать, но я встаю с кровати, разрывая наш недолгий контакт.

— Ты беременна?

— Да.

— Поздравляю, — говорю сухо.

— И всё? — Матильда удивляется, как будто надеялась получить от меня более глубокие эмоции.

— Ты хочешь, чтобы я прыгал до потолка? Ребёнок Жоржа, вот пусть он и прыгает. Мне действительно пора, Мэт. Я рад за вас. Честно. Лиззи будет счастлива от этой новости. До встречи, — поцеловав её в висок, беру курс на выход.

— Итан? — окликнув меня, она вынуждает остановиться у самой двери. — Ты вернулся в своё бунгало?

— Возможно, — отвечаю, оборачиваясь к ней. Ловлю её радостный взгляд.

— Хорошо. Есть шанс, что вы с отцом помиритесь. Я бы очень этого хотела.

— Может быть, я даже женюсь, — выпаливаю только что пришедшую в голову идею. Почему нет? Друзья завязали с холостяцкой жизнью и не жалуются. Все счастливы. Расширяют семьи. Чем я хуже их? Хотя…

— Что??? Ты серьёзно? — от неожиданности Мэт резко садится на постели.

— А что тебя удивляет?

— Просто… Просто ты не планировал… — лепечет как-то даже растерянно.

— Я пересмотрел взгляды на жизнь. Мне почти тридцать пять и я хочу иметь семью. Может быть даже наследника сделаю. Кто знает…

— Ты и Сандра? Вы помирились? Она же… Вы же… Как бы несерьёзно?

— Это уже моё личное дело, Мэт, — сухо отрезаю, не позволяя бывшей лезть в моё настоящее. — Распространяться о своём выборе я не обязан. Прости, мне пора.

***

С отцом пересекаемся около лифтов. Лоб в лоб. Я выхожу в коридор, и он задерживается, чтобы поговорить со мной.

Последний раз мы общались с ним в день рождения Лиззи. Единственный веский повод, который заставлял меня переступать порог его дома после громкого скандала.

— Здравствуй, сын, — он прищуривается, задумчиво меня рассматривая. Лоб пересекает тяжёлая хмурая складка. На висках появилось больше седины. Уставший и задёрганный делами.

Я едва заставляю себя стоять на месте и сдерживать поток эмоций, рвущихся из груди. Каждый раз, когда его вижу, испытываю болезненное давление под рёбрами, словно через них мне кто-то выкурочивает куски внутренних органов, осложняя жизненные процессы в моём организме.

То, что он сделал со мной и с мамой — не прощается. Без всякой нашей вины он отнял у нас самое дорогое.

Каждый раз, когда я волнуюсь за Мэт, я подталкиваю себя к обрыву. Когда-нибудь это прекратится?

Он выдернул из меня душу, безжалостно смял её и вот сейчас пытается вернуть обратно, затолкать туда, где всё невыносимо жжёт и болит от ран. Хочет, чтобы я обо всём забыл. Стёр из памяти поступок, выходящий за рамки.

— Здравствуй, Жорж, — я протягиваю ладонь для рукопожатия, скорее автоматически, чем осознанно. Эта привычка выработалась за долгие годы работы в его компании. И никаким образом не повлияет на мою позицию, а также избранный мною путь.

— Спасибо, что позаботился о Мэт, — говорит отец, разъединяя наши руки.

— Ты ждал от меня другого поступка? — смотрю на него в упор. В груди колотит так, что хочется вцепиться пальцами ему в глотку, рывком вогнать отцовскую спину в стену и проорать, чтобы он наконец понял, какого дьявола натворил.

Мы сцепляемся взглядами и буравим друг друга до победного конца. Мой — тяжёлый. В его же глазах замечаю удовлетворённый блеск, не смотря на то, что лицо отца по-прежнему выглядит омрачённым.

Лучше бы ты меня не предавал, старик, тогда было бы всё заебись!

Ты же собственного сына голыми руками забросил в ад…