Невинная страсть

— Ты права. — С явной неохотой он выпустил ее из объятий. — Давай оденемся, чтобы можно было разговаривать… не отвлекаясь. — При виде его улыбки Ровене захотелось снова броситься в его объятия, но она сдержалась.

Пока он натягивал на себя сухую одежду, Ровена надела через голову свежую рубашку и натянула сухие чулки. Одеваясь, они не раз бросали друг на друга горящие взгляды, но не прикоснулись друг к другу, пока Ноуэл не предложил застегнуть крючки на спине ее свежего платья. Ровена, дрожа от предвкушения, повернулась.

— Тебе не холодно? — тихо спросил он.

— Ничуть. Думаю, мне никогда не будет холодно, когда ты рядом.

Ноуэл заключил ее в объятия и, прижав к себе, поцеловал чувствительное местечко под ушной раковиной. Ровена вновь ощутила нарастающее желание, но заставила себя оторваться от него.

— Ты не забыл, что нам надо поговорить? Ноуэл кивнул, хотя глаза у него горели, а на губах играла улыбка.

— Ты права. Извини. Давай присядем.

Они уселись в кресла, стоявшие возле письменного стола. Ровена сложила на коленях руки, чтобы не поддаваться искушению снова потянуться к нему.

— Скажи, почему ты считал, что автор моих очерков и есть твой предатель? Он вздохнул:

— Я читал все имеющиеся в распоряжении министерства иностранных дел письма, которые Черный Епископ присылал во время войны, а также два письма, перехваченные после того, как стало известно, что он работает на французов. Стиль, фразеология и даже почерк трех писем имеют сходство с письмами, присланными в «Политикал реджистер» автором, подписывающимся Мистер Р.

— Ты читал рукописные оригиналы моих очерков? — удивилась Ровена. Конечно, это не имело большого значения, но ей было любопытно. — Каким образом?

— Я подружился с одним клерком из редакции. Однако не могу понять: как я мог так ошибаться?

Она задумалась, пытаясь расположить все, что узнала, как фигуры на шахматной доске.

— Ты сказал, что считаешь мистера Ричардса не только предателем, но и автором очерков?

Пакстон кивнул:

— Все, что мне удалось узнать о нем, сходится: люди, с которыми он встречается, его политические склонности, недавняя смерть одного правительственного чиновника, который был связан с Ричардсом и которого он, возможно, пытался шантажировать.

— Ой! — испуганно воскликнула Ровена, когда еще один загадочный эпизод нашел свое объяснение. — Я имею в виду Нельсона, — пояснила она в ответ на вопросительный взгляд Ноуэла. — Мистер Ричардс требовал кое-какую информацию из министерства внутренних дел в уплату его долга.

— Я это подозревал. Теперь, когда ты отыграла долг брата, он станет искать другие источники. — Ноуэл улыбнулся. — Выиграв ту партию, ты оказала услугу не только сэру Нельсону.

Ровена улыбнулась в ответ, но сразу же снова стала серьезной.

— Нельсон теперь тоже в опасности, как и тот, другой джентльмен?

— Возможно, если Ричардс решит, что его подозревают.

— Сомнительно, — сказала она, — потому что Нельсон не относится к числу проницательных людей.

— Я это заметил. Это единственный залог безопасности твоего брата.

Ровена кивнула, потом продолжила свой допрос:

— Если у тебя имеется столько улик против мистера Ричардса, то почему он до сих пор на свободе?

— Пока удалось собрать только косвенные, — ответил Ноуэл. — Не хватает веских доказательств, которые можно было бы представить в трибунале. Я надеялся, что таким доказательством мог быть тот факт, что он является Мистером Р.

— Кажется, я теперь понимаю, почему ты решил, что дело обстоит именно так.

— Вот как?

— Прошлой зимой, прочитав монографию Ричардса о теории Спенса, я… написала ему, признавшись, что одобряю его взгляды, — сказала она. — Он ответил, я написала снова, и он прислал в ответ еще одно письмо.

— Значит, большую часть года ты состояла с ним в переписке? — Ноуэл нахмурился.

— Нет, это были всего два письма, — поспешила заверить его Ровена. — Во втором он намекал, что у него есть более важные дела, и я не осмелилась продолжать переписку. Однако я сохранила те два письма, часто перечитывала их, пока не заучила наизусть.

— Значит, свои очерки ты писала под большим впечатлением от писем Лестера?

Она кивнула. Было мучительно стыдно признаваться, что она сотворила себе из Ричардса кумира.

— Боюсь, что, начиная писать свои очерки, я даже использовала в качестве модели его почерк.

— Понятно. — Морщина на лбу Ноуэла разгладилась, но он все еще был погружен в раздумья. — У тебя, случайно, не сохранились его письма?

— Они лежат в моей комнате. Можешь забрать их.

Ноуэл взял Ровену за руку.

— Спасибо. И еще благодарю за то, что рассказала мне об этом. Письма могут оказаться еще более веским доказательством, чем очерки. Надеюсь, он их подписал?

— Да. Значит, если подписи в них совпадут с подписью предателя, то этого будет достаточно, чтобы обвинить его?

— Вполне возможно, что этого плюс еще кое-какой информации, которую я надеюсь получить если не сегодня, то завтра, будет достаточно. — Пакстон поднялся на ноги. — Я вынужден уехать из Лондона, Ровена, но ненадолго. Завтра после полудня я вернусь, и если повезет, то на следующий день вся эта история закончится.