Невинная в гареме шейха

Шейх смотрел на молодую женщину, которая подошла к ожидающему се англичанину. При нем было столько верблюдов и мулов с их багажом, что хватило бы на небольшой караван. Высокая гибкая женщина. Ее вряд ли сочли бы привлекательной на Востоке. Здесь эталоном красоты считаются пышные женские формы, но Рамиз имел на этот счет другое мнение. Большую часть взрослой жизни он провел на Западе в больших городах. Там же он получил прекрасное образование и стал официальным представителем своего отца. Молодая женщина двигалась с грацией балерины. В своем бледно-зеленом платье, с лицом, полузакрытым вуалью, она напоминала Гвиневру из легенды о короле Артуре. Элегантная, утонченная, заманчиво недоступная. «Нет, она определенно не любовница, — решил он. — Но и держится не как жена».

Рамиз с отвращением смотрел, как муж что-то ей выговаривает. Этот идиот-англичанин принадлежал к тому типу мужчин, которые всегда винят за свои промахи кого угодно, но только не себя. Он не должен был выпускать ее из виду. Женщина ничего не отвечала на обвинения, но Рамиз видел, как она напряглась и выпрямилась. Бледность ее лица резко контрастировала с пламенеющими волосами. Должно быть, в гневе она великолепна. И соблазнительна. Рамиз ясно понял: несмотря на статус замужней леди, истинная страсть в ней еще спала. Интересно, что могло бы пробудить ее к жизни?

«Похоже, ее муж не просто идиот — он вообще ни на что не годится. Уму непостижимо, как эти англичане холодны в искусстве любви. Вот и неудивительно, что их женщины часто выглядят такими чопорно-напряженными. Они напоминают цветочные бутоны, застывшие на морозе или просто увядшие от нехватки солнца», — подумал он. В это время англичанин неуклюже пытался взобраться на верблюда, его жена следила за погрузкой поклажи. Затем она умело очутилась в седле на верблюде, с прирожденным изяществом поправила юбки, словно всю жизнь ездила на верблюдах. В отличие от своего мужа, который нервно хватался за луку седла, отчего животное начинало опасно перебирать ногами, женщина сидела в седле совершенно прямо, чуть приподнималась в такт движений верблюда и отлично держала поводья.

Рамиз тихо выругался. Какого черта он так внимательно разглядывает чужую жену? Честь запрещает ему подобное, даже если этот муж и беспросветный идиот. Англичанин, в конце концов, гость и прибыл по его личному приглашению.

Впрочем, он не питал иллюзий. Англичане, как и французы, стервятниками сидели в Каире и выжидали удобного момента. Султан некогда великой Османской империи пока еще бился за свою власть над торговыми путями страны, но безжалостный Мехмет-Али-паша уже захватил Египет. А-Кадиз же с его выходом к Красному морю открывал прямую дорогу к богатствам Индии. В данной ситуации Рамиз отлично понимал все выгоды и все опасности для его страны. А еще европейцы отчаянно стремились заполучить древние сокровища А-Кадиза. О нет, он — правитель А-Кадиза — не позволит им умыкнуть из страны и потом выставлять великие ценности в частных музеях жадных аристократов, не понимающих ни происхождения этих редких вещей, ни культурной ценности. Как не позволит он забрать власть над своей страной какому-то империалисту-завоевателю. Он — принц аль-Муханна, и его род древен и могуч, не чета всем этим лордам и герцогам.

«Важны не слова, а дела того, кто их произносит». Совет отца мудр, как всегда. Все-таки сейчас надо отнестись к англичанину непредвзято. Рамиз слегка усмехнулся и развернул коня. Его дворец находился в Балирме, древнем столичном городе А-Кадиза. Добираться туда предстояло три дня. Достаточно, чтобы все обдумать и составить планы.

Путешественники покинули порт А-Кадиза, обогнули холм и стали углубляться в пустыню. Шесть верблюдов и четыре мула образовали небольшой караван. Помимо возглавлявшего караван Бакри, принц нанял еще троих человек для охраны. Это были угрюмые мужчины, вооруженные кривыми мечами и тонкими длинными кинжалами. Они почти с отвращением смотрели на Силию и что-то мрачно бормотали. Их присутствие Силию скорее тревожило, чем успокаивало. Джорджу, похоже, тоже было от них не по себе, и он старался держаться поближе к Бакри.

Эта часть пустыни оказалась значительно грубее, чем ожидала Силия, — под ногами был не песок, а что-то вроде сухой затвердевшей грязи с мелкими острыми камнями и пылью — и сама местность тоже была неровной. Путники уже удалились от порта на довольно большое расстояние, а дорога по-прежнему продолжала идти все время вверх. Силия видела вдалеке высокие скалистые горы, почти оранжевые на фоне ярко-голубого неба, которое постепенно темнело, а с наступлением сумерек превратилось в синий бархат. Бескрайность пустыни поражала воображение и немного пугала. Сейчас Силия чувствовала себя песчинкой. Ее охватило благоговение. На какое-то время все страхи отступили на второй план, осталась только какая-то загадочная тайна этой земли.