Невинная жена

Они доехали до отеля на такси, водрузив новую одежду на кипу старой. Сэм вспомнила: надо позвонить матери. Объяснить, что она не приедет домой на Рождество, заодно извиниться, что не звонила неделями. Однако случилось так много всего и так быстро… Она игнорировала звонки с работы и не отвечала на электронные письма, в которых сообщалось, что ей можно вообще не возвращаться.

Сэм не хотела разговаривать ни с кем из соотечественников — знала, что они скажут. Однако это не могло продолжаться бесконечно, так что, извинившись перед Деннисом, она приняла звонок на балконе, задвинув за собой стеклянную дверь.

— Сэм? — послышался голос матери.

— Это я.

— Почему ты мне не перезваниваешь? Я так волнуюсь.

— Я в полном порядке. Все еще во Флориде.

— Знаю! Я видела твои фотографии. Ты была во всех газетах. Наш телефон звонит не переставая.

— Тогда почему ты говоришь, что волнуешься?

— Потому что я не знаю, как у тебя дела. И как тебе с ним живется.

— Мы счастливы. — Сэм оперлась о белую стенку балкона, наблюдая за ящерицей, скользящей по внутреннему дворику внизу.

— Я этого не понимаю.

— Я его люблю, мама.

— Он меня пугает.

— Почему?

— Невозможно провести столько времени в тюрьме и остаться нормальным человеком. Просто невозможно.

— Но он нормальный. — Сэм отодвинулась в тень. — Милый, добрый и немного робкий.

— Но он убийца!

— Он не убийца, мама. В этом-то и все дело. Его оправдали.

— Я знаю, с Марком все закончилось плохо, но… — мать вздохнула.

— Перестань.

— Это не означает, что ты не заслуживаешь кого-то, кто…

— Мама, пожалуйста! — Сэм вдруг поняла, что она кричит.

— Ты же не всерьез, дорогая, а? Мы знаем, что не всерьез. Если вернешься домой, мы тебе поможем.

И так далее в том же духе. Сэм держалась спиной к двери, чтобы Деннис не видел, как она расстроена. Она все еще не была готова рассказать ему о Марке, хотя знала, что рано или поздно должна это сделать. Пока Марк не продал куда-нибудь их с Самантой историю — почему бы и нет? Или кто-нибудь из их друзей. Или хотя бы его мать, звонившая тогда из больницы с телефона Марка, чтобы сообщить, что она хотела, да он отказался выдвигать обвинение Саманте, но что Сэм никогда не должна с ним контактировать…

Это был одномоментный промах в ее жизни, вот и все. Это была не она. Это была игра, которую затеял с ней Марк. Как он говорил, что любит ее. Но она-то знала, что это не всерьез. А потом она просто…

Сэм с усилием отогнала от себя неприятные воспоминания.

Они пришли, когда она была на работе, забрали все вещи Марка и бросили ключи в щель почтового ящика. Ей хотелось бы, чтобы он вернулся, разгромил ее дом, разрезал на клочки ее одежду, разбил окно — что угодно, чтобы показать, что он в ярости или раздражен. А он, когда думал о ней, чувствовал только страх.

Марк всегда, с самого начала, говорил ей, что они не связаны никакими обязательствами. Она сама виновата, что он причинил ей боль. Теперь она это понимала. Сэм знала правила, но игнорировала их и давила на Марка слишком сильно. На этот раз все иначе, говорила она себе. Деннис принадлежит только ей. Они были женаты; он, безусловно, связан семейными узами. Больше крыша у нее не поедет. Ни на секунду. Даже если ей придется каждый день убирать постельное белье до прихода горничной, чтобы никто не знал, что они не спят в одной постели. Она понятливая: Деннису просто нужно время. Время и пространство после двадцатилетнего заключения. Он был так красив, что временами она забывала, что она некрасива. Когда он обнимал и его пальцы танцевали под ее футболкой, она затаивала дыхание в надежде на большее, а когда убирал руку и отворачивался… теперь уже она могла это понять. Он был не готов. Только и всего.

Глава семнадцатая

Через несколько дней они отправились в Нью-Йорк. Полет сделал Денниса брюзгливым, при посадке у него заложило уши, и он оглох на время, почувствовал себя отрезанным от мира, словно в ватном футляре. «Что-что?» — не переставая, переспрашивал он у Сэм, когда они проходили через службу безопасности аэропорта, покладисто улыбаясь всему, что говорил персонал и прохожие, и кивал головой: да-да.

На машине они доехали до гостиницы, где швейцар встретил их с зонтиком в руке, чтобы защитить от холодного моросящего дождика. Их чемоданы погрузили на тележку, и Сэм с Деннисом немного поболтали, пока лифт поднимал их на четвертый этаж.

Их номер весь был в красных и золотых тонах, посередине стояла огромная кровать из красного дерева с балдахином, украшенная резьбой. В зоне отдыха были окна от пола до потолка, сквозь которые виднелась транспортная пробка, а по стеклу стекали отсвечивающие капли.

Сэм взяла Денниса за руку и обвила ее вокруг себя.

— Я люблю, когда она здесь.

— Холодно, — поморщился он и отодвинулся.

— Ты брюзга, — улыбнулась она.

— Брюзга? Саманта, это производит на меня впечатление, — предупредил он.

— Когда ты говоришь «Саманта», я уже чувствую себя виноватой, — парировала она.