Невинность на спор (СИ)

Никогда не делало больно. Только сладко и спокойно на душе. А я ведь и забыла про сладкое.

Про еду. Про сон. Я хотела быть только с Марком. Растворяться, делать все то, что он скажет. Любую прихоть готова была исполнить.

А он… Он… Но его здесь нет. Никого нет. Только я, тишина и сладкое.

Мне больше не нужно страдать. Мне нужно просто развернуть и откусить этот батончик. Прожевать. И запихнуть в рот новый.

Один. Второй. Третий.

К четвертому, вкуса не чувствую, но голод только растет. Запиваю это все любимой газировкой и методично продолжаю отправлять в рот успокоительное.

Шоколад. Зефир. Орешки.

— Да тут все мои друзья, — улыбаюсь я и почти не реву. Просто раскачиваюсь с тихим смехом и толкаю в рот очередной батончик. Жую и глотаю. Жую и глотаю. Тянусь за следующим и начинаю беситься. Потому что хочу еще!

Потому что я черт возьми голодна! Как еще мне заглушить ту боль, что выжигает такие чудесные зеленые поля моей души. Как, черт возьми?!

От пинка стула падаю на пол, начинаю судорожно глотать воздух. И плакать. Плакать. Плакать. Вспоминать.

Черт…

Но я не хочу вспоминать. Я больше не хочу. Ничего. Ничего. Ничего!

Перед глазами круги, желудок начинает вопить о количестве съеденного, только прибавляя нервным натянутым струнам работы. Поскуливая и держась за живот ложусь, бросаю взгляд на вверх и цепляюсь за крюк.

Шутили же вечно про него. Что у каждого депрессивного русского должен быть такой дома. Иначе зачем еще нужен этот крюк.

Зачем он еще нужен, Даша?

Тебе нужен? Потому что ты больше никому не нужна? – молотит дубиной по башке внутренний голос.

Только вот кажется ты забыла.

Ты никогда никому не была нужна. Так может пора перестать обманывать себя и просто сделать это?

Просто перестать страдать. Жрать. Быть изгоем.

Давай просто перестанем существовать, а?

— Отличная идея, — поднимаюсь решительно и разрываю на двое простынь на кровати. — Просто великолепная идея.

Я, тишина и крюк.

Как правильно говорят «мудрецы» из сети. Если тебе что-то не нравится, не ной, а действуй. Если тебе не нравится самолет, то пора прыгнуть.

Пора. Жаль парашютов не подвезли.

Глава 80.

*** Марк ****

«А твоя пышечка в курсе, что ваши игры снимали?»

Утреннее смс от Черепа. До сих пор в мозгу выжжено.

Нет, не в курсе. Она вообще не должна быть в курсе, что ради спора я хотел наш секс заснять. Она и про спор-то чудом забыла.

Реально вот… Любовь творит чудеса. И меня самого кроет. От того как смотрит. От смеха. От стонов, что все еще давят на ушные перепонки. Особенно когда губы в губы, когда просит остановиться, а сама желанием истекает. Меня желанием заражает.

И руки в универ с трудом отпускают. А губы шепчу:

— Скоро.

Дергаю рычаг переключения, выжимая сцепление и даю газу.

Въезжаю в плотную стену автомобильного движения, последний раз глянув в зеркало заднего вида, как Даша скрывается за дверью метрополитена.

А у меня во рту, словно нассано. От поступка гадко своего. И мысли в голове как пираньи мозг выедают. Душат страхом все похерить.

А если узнает?

Что сказать?

Даша, прости, я гавно?

Ублюдок, который тупо побоялся к тебе подойти и решил сыграть в игру. Игру, в которой победителей не будет.

И Череп этот. Привязался же.

Думал для него это тоже игра, а все серьезнее вышло. Пиздец вышел, че.

С утра на смс пришлось ответить. Даже пришлось оставить Дашу нежиться в лучах солнца и спуститься на улицу. И там возле тачки наткнуться на новое дерьмо.

— Мне нужна запись с видео регистратора, чтобы шантажировать папашу Малышевой.

Слова Черепа, произнесенные уверено и резко не сразу доходят до сознания. И я как дебил пытаюсь их через себя пропустить снова.

Он ебанулся?

— Какого регистратора?

— С вечеринки увез ее ты. Вы трахались. Видел машину в лесу.

— У тебя крыша едет? Спор закончен. Я проиграл. Я отработаю.

— Шесть боев, Марк, — усмехается гандон. — Без денег. А я за сестру впрягаюсь. Неужели бы ты не впрягся?

— Я и не так впрягался. А тебя с ней не было. Ты сам сказал. Что когда приехал, сестра твоя уже исчезла.

— Это не отменяет вины этого урода Малышева! — повышает он голос. Быстро смотрит в телефон и на меня. — Она стала шалавой из-за любви…

— Шалавами от любви не становятся, — поднимаю я брови. – Как по мне так это призвание.

Резкий удар в солнечное сплетение, и я чуть отшагиваю, сгибаюсь. Часто дышу.

— Твоя-то Даша не шалава, да? Чистая и светлая девочка.

— Рот закрой. Я ничего тебе не дам.

— Тогда она узнает, что ты хотел снять ее на камеру и отдать запись мне.

— Плохо. – цокаю. Ну блять и что? Ну узнает. Ну поорет, потому примет извинения. — Но мы это переживем. Ничего не случилось.

Череп как-то странно замирает, смотря в телефон и снова шарманку свою запускает.

— Ну, а если я сниму однажды ваши игры. Ты же знаешь, камеру можно в наше время засунуть даже в задницу.

— Себе засунь. Ты вчера для этого в квартиру приходил? Места искал?

— Самые глубокие, как ее вагина, — ржал Череп, а я от взметнувшегося столбом гнева почти ничего не вижу.

Кулак сжался, и я с размаху ударил урода в челюсть. Рассчитывая силу, а хотелось на всю катушку, чтобы голова с плеч отлетела.