Невинность на спор

Глава 2.

За Малышевой.

Нет ничего проще — найти, нагнуть и трахнуть. Она потом еще и благодарить будет. Просить добавки. Я может быть и дам, если сосать глубоко научиться.

Догоняю ее у самого выхода. Не смотрю по постоянные потоки студентов и студенток, что одаривают меня своим вниманием. На фоне их охоты на меня, охота на Малышеву выглядит даже интересно. Многие не понимают, что вешаться на шею, не лучший способ завоевания моего члена.

Пара шагов и хватаю Малышеву за плечо. Кто бы сомневался... Уже знаю, чего ждать. Как же бабы предсказуемы.

Замахивается.

Отбиваю сумку ударом руки, и та, очень своевременно рвётся.

— Дебил! Посмотри, что ты наделал! — отталкивает она меня, орет, а я ржу.

Вот оно  - возмездие!

Пришло и настигло.

Нет бы по-человечески поговорить, снова сказать какой я офигенный, самый лучший. А она устроила показательное выступление «Ты мне не нужен»

Да, кто тебе поверит? Кто, тебе, после всего, по-ве-рит!!

Все-таки есть в мире справедливость. Пару мгновений назад глумились надо мной, а теперь народ поглядывает и усмехаются над тем, как Малышева ползает раком и собирает свои шмотки.

Учебники. И куда ей столько? Тетради, айфон последней модели. Ещё бы.

У этой сучки полно денег. Папаша вроде биржевой брокер. Я до недавнего времени тоже в бабле не нуждался. Кто увидит меня на улице даже не скажет, зачем мне собственно бои без правил. Тачка, хата. Только вот не моё это все. Подаренное даже не сестрой, а ее мужем. Это все постоянно будет напоминать мне, что я ничтожество. Всего лишь младший брат знаменитой сестры… Нет... Сам хочу. Сам всего добьюсь без подачек. Не то, что эта...

Принципиальная сука.

И меня реально ведёт.

Злость, что у неё будет в жизни всегда всё, что не пожелает, а мне придется вгрызаться в жизнь, злит так, словно в меня кусок металла всадили. Он плавится от температуры тела. А еще бесит не проходящий стояк, когда она жопой своей пухлой крутит. Она там вещи собирает или в собачку решила сыграть?

Задолбала, реально.

Один из учебников оказывается возле моей ноги и Малышева тянется за ним.

А меня трясет от того, как охеренно её тонкая талия перетекает в широкие бедра. Можно ладонями обхватить, стоять сзади и насаживать. Насаживать. Трахать до потери пульса.

Тварь… Нахрен она вообще ко мне тогда подошла? Зачем привлекла внимание к тому, что целка?

Ставлю нос ботинка на край учебника и не даю его взять.

Она замирает и поднимает взгляд.

А меня ток прошибает. Потому что нельзя иметь такое лицо и такую жопу. Это преступление. Потому что прямо сейчас она должна раскрыть свой пухлый рот и член мой в горло взять. По самые яйца. И сосать так смачно, причмокивая.

— Зачем ты это делаешь? Что еще тебе от меня нужно?! Ты недостаточно повеселился? Тебе мало моих унижений? - кричит она, а у меня в ушах гул от потоков крови, что прямиком из паха поднимаются.

Что она спросила? А, Зачем?

Хрен его знает. Просто бесишь, ты меня.

— Может я помочь тебе хотел, — сажусь перед ней, заодно стояк скрываю, что уже пульсацией крови в мозгу отдается.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3.

Беру книгу, но она мне не отдает. Начинает тянуть на себя. Взглядом огромных глаз прожигает. Губы влажные свои поджимает.

— Что за чушь ты несешь?! — вырывает она книгу, резко поднимается. Я за ней. Чтобы сразу поняла, кто должен быть выше. Кто здесь главный. — Зачем тебе мне помогать?!

— Может быть мне стыдно, и я вину загладить хотел? А ты меня по башке… — поднимаю я брови, и вижу, как пухлые губы изгибаются в злой усмешке.

Она делает шаг ко мне. Так близко, что её дыхание касается моей груди. А запах вишни в ноздри бьет. Мелкая. Точно, что Малышева. Пухлый малыш. Синица?… Сука.

— Ты и стыд, Синицын, понятия настолько разные, как экономика и балет. Ты унизил меня, посмеялся над моими чувствами. Теперь единственное место, где я хочу тебя встретить, это кладбище.

Не хило, она так обиделась. Просто ведь шутка. Боюсь представить её реакцию, когда я её трахну и видео Черепу солью.

Киллера наймет?

Ей уже подает сумку какой-то задрот с факультета программирования, но как только я перевожу на него взгляд, он исчезает. Испаряется. Буквально. А пухлая птичка меня продолжает льдом глаз колоть, а потом раз и уходит, встряхнув густой, растрепанной гривой.

А я вслед.

За мной должно быть последнее слово.

— Не вини меня.... Ты сама повелась на прогулку, улыбку и сорванный в парке лютик. Как девчонка…

— Не льсти себе, Синицын, — смотрит она через плечо, а я только и могу видеть, как от слез, её губы стали влажными и яркими как будто я так хорошо уже подолбил их членом.

— Я просто как дура, давным, давно тебя люблю.

*****************

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 4.

*** Даша Малышева ***

Вот же дура! Дура! Дура!

Зачем, ну зачем я это ему сказала?