Невинность по контракту (СИ)

— Ты не отравлена, — пояснил и замолчал. — Но кое-что врачи обнаружили.

— И что же это?

— Ты в положении.

До меня не сразу дошло.

— В каком? Незавидном? Да, я себе не завидую.

— Тише, — шикнул. — Не в том положении, Малая. Ты… в интересном положении.

— Вот еще. Ничего интересного! Одни расстройства от того, во что превратилась моя жизнь.

— Какая же ты… — начал и осекся, посмотрел на меня, выдавив. — Ты беременна.

— Иди ты… Бред!

— Ты беременна моим ребенком, — сказал он и уронил лицо в ладони.

Это не шутка?

Глава 32

Тигран

Мне трудно дышать. Мысли словно в огне.

В голове не укладывается.

И вроде бы я не дурак, не кретин и понимаю, что, куда и как, но… принять получается с трудом.

У меня из воспоминаний все раскрашено диктатурой — надо. Действия скупые, но резкие. Мне самому не в радость была рыдающая Маша. Тщательно удерживаемая в голове картинка, где ей со мной по кайфу, расползались красными всполохами. Но все-таки финал был.

Был.

Глупостью с моей стороны было не предусмотреть подобных результатов, но тогда все словно стерли — все предупреждающие маяки. На миг отпустил вожжи, не проконтролировал один единственный нюанс — и вот, пожалуйста.

Один, сукаааа…

Кажется, судьба решила, что хватит с меня везенья, белая полоса была затяжной, переключиться пора на другой режим.

И я… что… папашей стану?!

Я — отец. Да уж, можно выносить сразу за дверь ногами вперед.

Уверен, я сто раз в этом налажаю, потому что о семье знаю ровно то, что она может быть источником проблем. И я бы, наверное, женился лет в пятьдесят, но о детях не думал совсем.

Ни одной секунды.

В моем мире этих маленьких, кричащих и розовощеких не было.

И я уверенно считал, что еще долго не будет, но…

Это же все меняет. Это как молнией расколоть надвое.

Надо собраться, а то расплющило как-то.

Стыдно даже на секунду в подобном состоянии оказаться, а я в нем немного «застрял».

Собери, блять, папаша! У тебя теперь два… ребенка. Машка-то по поведению и взглядам на жизнь — тоже дитя, пусть и прет меня от нее по-мужски.

Я отнимаю ладони от лица, в глаза почему-то бросается крупная линия жизни. На левой руке, она обрывается надвое. И пусть все эти цыганские байки мне кажутся лишь бредом, сейчас я ощутил необходимость быть настороже вдвойне. Нет, втройне. Я же теперь глаз не сомкну!

Хватит, пора вливаться в реальность.

Отняв руки от лица, заставил себя выпрямиться и посмотреть на Машку. Может быть, она вообще в обморок от таких новостей отъехала, а я сижу, рефлексирую.

Нет, не отъехала, но побледнела, конечно, и сидела… пялясь на свой плоский живот. Задрала кофточку и смотрела. Дуреха наивная, цепляла… Не знаю, чем. Наверное, вот этой непредсказуемостью и откровенностью реакций. Не предугадать, не повторить, не подделать. Живая, как пламя.

— Маша…

— Ты в меня еще и ребенка подселил, — произнесла с шоком. — Целого человека.

— Давай сделаем вот так.

Я потянул ее руки вниз и внезапно услышал, как она хихикала. Озадаченно посмотрев в лицо девушки, понял, что это нервное — смех сквозь слезы. Я, вообще, походу ее только нервировал, а ей сейчас нужно спокойствие, прогулки, сон, еда… Эммм… Что еще?

— Я знаю, кто будет рад. Пирушку закатит. Моя родня! — вытерла слезы и снова рассмеялась. — Они так хотели видеть меня замужней и с ребенком. Вот, пожалуйста! Наверное, приворожили… — всхлипнула.

Присев поближе, я Машу обнять попытался. Пальцы потряхивало, как у наркомана.

— Давай обсудим.

Это фарс, бред, все бред. Здесь и обсуждать нечего — будет рожать! Я ребенка, пусть даже крошечного, на уровне клетки убить не смогу.

Но сказать что-то надо, и я попытался, но Маша взорвалась, толкнув меня обеими ладонями в плечи.

— Ты мне всю жизнь сломал. Испортил! Ты взял меня без спроса… Взял и… даже о защите не подумал. Даже о гребаной защите не подумал! И я теперь… что… рожать тебе должна? А потом ты ребенка в расход в своей семье пустишь… Или будешь воспитывать по своим же ублюдским законам?! — возмутилась. — Нет!

— Что нет? — поинтересовался.

— Не хочу.

— На аборт ты не отправишься, даже не мечтай, — отрезал.

— Я не о том. Я не о том, — качнулась влево-вправо. — Это все неправильно. Нет-нет. У моего ребенка не должно быть такого отца, такой жизни. Ничего из твоего мира быть не должно.

Маша на миг замолчала, а потом шарахнула, будто в лицо мне прилетела высоко заряженная шаровая молния.

— Давай мне развод!

От ее полярных эмоций меня тоже мотало, буквально швыряло об стены. А дальше что? Это же только начало.

— Я же сказал, — проговорил сипло. — В моей семье не разводятся.

— Врешь же. Зачем тогда там был пункт, что в случае развода и дальше целые страницы текста… Я точно помню, такой пункт мелькнул перед глазами, но что туда входило, мне почитать не дали. Поэтому разводятся. Разводятся у вас! Еще как… Мы больше не в средневековье.

— Считай, что в нашей семье — средневековье. Слова на бумаге — чистая формальность на самый крайний случай, — и голос не дрогнул, когда соврал.

Правда в другом, но Машке пока ее знать не стоит, многовато шока для этого дня.

Теперь я буду беречь ее как зеницу ока, даже если она этого не хочет.