Невинность по контракту (СИ)

Он пересел. Снова смотрел на меня этими жуткими глазищами.

— Просто. Не пялься! — психанула я, кинув в него маленькую подушку. — Неужели так сложно понять, что ты мне глубоко неприятен, противен, даже в любимой работе от тебя не спастись!

После моей тирады он встал, отшвырнув стул и вышел из палаты, так грохнув дверью, что со стены отвалился плакат о пользе мытья рук.

***

Небольшая передышка. Он ушел. Стало спокойнее. Но работа не ладилась. Гад просто похитил мое вдохновение!

Почитала немного.

Потом дверь открылась.

На пороге Тигран.

Лицо странное. Взгляд страшный.

Мне на ум пришли нехорошие мысли.

— Я отравлена, да? Не молчи.

Тигран осторожно прикрыл дверь и вошел, словно робот, сел на кровать, помолчал.

— Нет.

— Что?

— Ты не отравлена, — пояснил и замолчал. — Но кое-что врачи обнаружили.

— И что же это?

— Ты в положении.

До меня не сразу дошло.

— В каком? Незавидном? Да, я себе не завидую.

— Тише, — шикнул. — Не в том положении, Малая. Ты… в интересном положении.

— Вот еще. Ничего интересного! Одни расстройства от того, во что превратилась моя жизнь.

— Какая же ты… — начал и осекся, посмотрел на меня, выдавив. — Ты беременна.

— Иди ты… Бред!

— Ты беременна моим ребенком, — сказал он и уронил лицо в ладони.

Это не шутка?

Глава 32

Глава 32

Тигран

Мне трудно дышать. Мысли словно в огне.

В голове не укладывается.

И вроде бы я не дурак, не кретин и понимаю, что, куда и как, но… принять получается с трудом.

У меня из воспоминаний все раскрашено диктатурой — надо. Действия скупые, но резкие. Мне самому не в радость была рыдающая Маша. Тщательно удерживаемая в голове картинка, где ей со мной по кайфу, расползались красными всполохами. Но все-таки финал был.

Был.

Глупостью с моей стороны было не предусмотреть подобных результатов, но тогда все словно стерли — все предупреждающие маяки. На миг отпустил вожжи, не проконтролировал один единственный нюанс — и вот, пожалуйста.

Один, сукаааа…

Кажется, судьба решила, что хватит с меня везенья, белая полоса была затяжной, переключиться пора на другой режим.

И я… что… папашей стану?!

Я — отец. Да уж, можно выносить сразу за дверь ногами вперед.

Уверен, я сто раз в этом налажаю, потому что о семье знаю ровно то, что она может быть источником проблем. И я бы, наверное, женился лет в пятьдесят, но о детях не думал совсем.

Ни одной секунды.

В моем мире .этих маленьких, кричащих и розовощеких не было.

И я уверенно считал, что еще долго не будет, но…

Это же все меняет. Это как молнией расколоть надвое.

Надо собраться, а то расплющило как-то.

Стыдно даже на секунду в подобном состоянии оказаться, а я в нем немного «застрял».

Собери, блять, папаша! У тебя теперь два… ребенка. Машка-то по поведению и взглядам на жизнь — тоже дитя, пусть и прет меня от нее по-мужски.

Я отнимаю ладони от лица, в глаза почему-то бросается крупная линия жизни. На левой руке, она обрывается надвое. И пусть все эти цыганские байки мне кажутся лишь бредом, сейчас я ощутил необходимость быть настороже вдвойне. Нет, втройне. Я же теперь глаз не сомкну!

Хватит, пора вливаться в реальность.

Отняв руки от лица, заставил себя выпрямиться и посмотреть на Машку. Может быть, она вообще в обморок от таких новостей отъехала, а я сижу, рефлексирую.

Нет, не отъехала, но побледнела, конечно, и сидела… пялясь на свой плоский живот. Задрала кофточку и смотрела. Дуреха наивная, цепляла… Не знаю, чем. Наверное, вот этой непредсказуемостью и откровенностью реакций. Не предугадать, не повторить, не подделать. Живая, как пламя.

— Маша…

— Ты в меня еще и ребенка подселил, — произнесла с шоком. — Целого человека.

— Давай сделаем вот так.

Я потянул ее руки вниз и внезапно услышал, как она хихикала. Озадаченно посмотрев в лицо девушки, понял, что это нервное — смех сквозь слезы. Я, вообще, походу ее только нервировал, а ей сейчас нужно спокойствие, прогулки, сон, еда… Эммм… Что еще?

— Я знаю, кто будет рад. Пирушку закатит. Моя родня! — вытерла слезы и снова рассмеялась. — Они так хотели видеть меня замужней и с ребенком. Вот, пожалуйста! Наверное, приворожили… — всхлипнула.

Присев поближе, я Машу обнять попытался. Пальцы потряхивало, как у наркомана.

— Давай обсудим.

Это фарс, бред, все бред. Здесь и обсуждать нечего — будет рожать! Я ребенка, пусть даже крошечного, на уровне клетки убить не смогу.

Но сказать что-то надо, и я попытался, но Маша взорвалась, толкнув меня обеими ладонями в плечи.

— Ты мне всю жизнь сломал. Испортил! Ты взял меня без спроса… Взял и… даже о защите не подумал. Даже о гребаной защите не подумал! И я теперь… что… рожать тебе должна? А потом ты ребенка в расход в своей семье пустишь… Или будешь воспитывать по своим же ублюдским законам?! — возмутилась. — Нет!

— Что нет? — поинтересовался.

— Не хочу.

— На аборт ты не отправишься, даже не мечтай, — отрезал.

— Я не о том. Я не о том, — качнулась влево-вправо. — Это все неправильно. Нет-нет. У моего ребенка не должно быть такого отца, такой жизни. Ничего из твоего мира быть не должно.

Маша на миг замолчала, а потом шарахнула, будто в лицо мне прилетела высоко заряженная шаровая молния.