Невинность с секретом

И до момента моего ежедневного ужаса. Оглядываюсь на фрейлин и придумываю объяснение:

— Здесь ужасно душно!

— Позвольте, я провожу вас на балкон.

— Только следи, чтобы Грибун был как можно дальше, — шепчу я.

— Не беспокойтесь, — сдержанно отвечает она, но глаза её блестят от едва сдерживаемого смеха. — Я приняла к сведению ваши рекомендации насчёт леди Илнан. Она удивила меня полезным умением прекрасно отвлекать на себя внимание.

Невольно улыбаюсь и качаю головой. Если по каким-то причинам Имори решит отобрать дарованную мне жизнь, я с лёгким сердцем оставлю королевство на эту невероятную женщину.

Габель, поддерживая меня под локоть, ведёт к балкону. Танцующие расходятся, уступая королеве дорогу. Все, кроме одного. Я останавливаюсь и поднимаю взгляд, рассматривая чёрный плащ с капюшоном и глухую чёрную маску на лице незнакомца.

— Дорогу королеве, — сурово требует вдова, но мужчина лишь поворачивается к ней, и леди Итлеси осекается.

Вокруг нас становится безлюдно, будто от человека исходят смертоносные лучи. Обратившись к чутью, я хмурюсь. Нет, это не торн. Это…

Сердце бухается о рёбра, колени подкашиваются, и я бы осела на натёртый до зеркального блеска пол, если бы меня не поддержали за талию.

Звучит музыка, — будто только для нас! — и я кладу дрожащую ладонь на плечо партнёра. Он ведёт в танце осторожно, бережно и изящно. Я же всматриваюсь в безликую маску и пытаюсь себя вразумить.

Невозможно!

— Ты не Тагел, — срывается с губ. — Что делать дракону на балу?

— Я ждал столько долгих дней, — слышу в ответ, и от звучания знакомого тембра голоса едва не теряю сознание. — Но ты не приходила. Что мне оставалось?

— Я ждала, — тихо признаюсь я.

Подавшись к нему ближе, чем позволяли приличия, с наслаждением вдыхаю тягучий аромат дымного дерева, томной амбры и тёплых специй… Запах кострища! Сжимаю плащ так, что ткань трещит.

— Это на самом деле ты? Мой дракон.

— Да, — спокойно отвечает он и, вжимая меня в своё тело, жарко добавляет: — А ты моя истинная любовь.

— Нет, — грустно качаю головой. — Больше нет. Я сделала выбор. Я лишь воин Имори.

— Выбор? — В голосе его звучит ирония. — У тебя не было выбора, Лексия.

Я вздрагиваю и решительно отстраняюсь.

— Был. Я выбрала не тебя.

Отвернувшись, направляюсь туда, куда собиралась, — на балкон. Выхожу на полукруглую площадку, вцепившись дрожащими пальцами в каменные перила, запрокидываю голову и смотрю на звёзды.

Да, он пришёл. Но это ничего не меняет, потому что я теперь другая. Когда он узнает мою тайну, возненавидит.

Ощутив тёплые объятия со спины, невольно зажмуриваюсь и всхлипываю. Слышу звук запираемых дверей и мысленно благодарю понятливую Габель за эти минуты последнего прощания. Хочу насладиться Тагелом, его теплом и ароматом на долгие годы одиночества.

— Я буду скучать, — трусь щекой о мягкую ткань плаща.

— Нет, не будешь, — возражает он и сильнее стискивает кольцо рук. — Я уважаю твоё желание править и даю тебе время днём. А ночью ты будешь со мной.

— Как раз это и не получится, — кривлюсь и, развернувшись в его объятиях, вываливаю на него жуткую правду: — Я теперь уродлива, Тагел. Ты. не захочешь меня!

— Не могу себе представить такой ситуации.

Он прижимает меня своим телом к перилам, и даже сквозь три слоя юбок я чувствую возбуждение мужчины. Осознать, что Тагел здесь и желает меня, оказывается ещё больнее, чем я думала. Не в силах медленно рвать своё сердце на куски, я выпаливаю:

— Иен Огаут, после того дня я каждую ночь превращаюсь в отвратительное чудище…

— Ум-м. — Он касается кожи моей щеки тёплыми губами, и я понимаю, что маски на мужчине уже нет. — Я бы посмотрел на это.

— Тебе недолго ждать, — отвечаю ему в губы, мечтая впиться в них страстным поцелуем. Впитать вкус любимого мужчины, вобрать его в себя как можно больше. В последний раз.

— Скоро полночь.

Тагел целует меня. Жадно, со всем пылом, проникает горячим языком меж губ, исследует мой рот. Владеет мной всецело, пробираясь в мои мысли и желания, становясь смыслом моей жизни. Время тянется сладостно долго и пролетает как один миг. Я хочу остановить его, но понимаю, что тогда закончится и жизнь. Могу лишь запомнить, впитать и запечатлеть это невероятное головокружение в памяти.

Я так растекаюсь в наслаждении, что не сразу понимаю, что иен отстраняется. Мысли мои путаются, кожа становится нестерпимо чувствительной, а зрение и слух невероятно острыми. Как всегда перед наступлением полночи. Скоро я покажу своё уродство любимому, и он навсегда отвернётся от меня.

Проклятье!

— Как твоё настоящее имя, воин? — шепчет Тагел.

— Саша.

Я успеваю назвать его прежде, чем меня накрывает первой обжигающей волной превращения. Сейчас оно проходит легче, но всё же весьма болезненно. Суставы будто выкручивают из тела, а вместо них втыкают острые раскалённые спицы. Я извиваюсь кольцами, зная, что уже стала огромной, покрытой страшными пупырчатыми чешуйками змеёй с четырьмя лапами.