Невинность в расплату

— Лузанским же вроде нам мстить не за что? — все же уточняю. Они в этот список пострадавших от Ромкиной большой любви точно не попадают. А Санников явно слышал все, что может мне дать зацепку.

— Не за что. Но кто ж не хотел бы прибрать к рукам империю Багировых! Каждый только мог бы и мечтать об этом! А Лузанские были с вами почти на равных. Чуть меньше. Чуть ниже, но почти! Насколько я знаю, они предлагали вам объединиться в свое время. Но ты отказался, Бадрид.

Да, — сжимаю пальцами переносицу. Отказался. Тогда я был связан совсем другими договоренностями и даже слушать не стал про объединение!

— Они воспользовались ситуацией. Этой ненавистью. Связались с обиженными семьями. Кого-то перетянули на свою сторону тем, что нельзя позволять Багировым творить все, что вам хочется. Кому-то пригрозили. С кем-то обещали поделиться куском вашего после того, как все закончится. В общем… Херовый расклад, Бадрид. Самый херовый, что можно себе представить.

— Спасибо. Стас, — поднимаюсь, крепко пожимая ему руку.

— Спасибо. Я расплачусь с тобой, даже не сомневайся. Я всегда расплачиваюсь по долгам. И за предательство и за помощь. И ты прав. Даже с того света.

Санников уходит, а я всю ночь провожу за бумагами.

Но ни хрена не складывается.

Нас реально обложили по полной.

И даже зная про их планы, мы не отобьемся. Время. Драгоценное, бесценное время я упустил. Тогда, когда надо было действовать на максимум. А теперь поздно! Теперь, мать твою, поздно!

Плюнуть на все и скрыться с Мари?

И что это, на хрен будет тогда за жизнь?

Можно снять какие-то деньги. И что? Всю жизнь скрываться? Прятаться по норам в страхе, что я отойду на час, а вернувшись, могу не застать ее в живых?

Два дня. Я должен придумать решение за эти два дня!

71 Глава 71

Мари.

Дом полон прислуги, людей, а для меня он пустой. Совсем пустой без Бадрида!

Ирма пришла на следующий день, как он уехал.

Сама принесла завтрак, хоть я и не просила.

С той самой ночи я не видела ее, хоть и знала, что она в доме.

— Прости меня, Мари, — останавливается уже на выходе из моей комнаты.

Но, видимо, передумала. И мнется теперь, теребя платок в руке.

— Прости. Я не хотела, чтоб так вышло. Я не думала. Я даже представить не могла, что он способен… Способен так любить! Он ведь. Он ведь не отходил от твоей постели. За руку держал. Сам! Сам тебя мыл и массаж делал. И постарел тогда. Как целую жизнь прожил. Стариком стал. Только глаза одни и остались. А в них ты. И боль такая дикая. У меня самой чуть сердце не разрывалось, когда его таким видела. Никогда не думала, что Бадрид… Он же из стали весь. И сердце у него железное. Непробиваемое. Никогда не думала, что он способен. Вот так. Вот настолько…

— Если вы боитесь за свое место, Ирма, то не надо. Это не я решаю. И просить Бадрида вас выгнать я не стану. Но по-хорошему. Лучше бы нам особенно не пересекаться.

— За место? Нет, Мари. Я не за место. Хозяин был в свое время очень щедр. У меня есть дом и деньги. Я могла бы давно жить далеко отсюда. Но тогда… Я словно дочь свою в тебе увидела. Такую же глупую. Такую же наивную. Может, если бы я раньше вмешалась… Вправила бы ей мозги, увезла бы отсюда… То всего бы этого и не случилось! Мне было жаль тебя, Мари. А его… Его я знаю с детсва. Бадрид не был способен на любовь. На чувства. Ну, или мне так казалось.

— Вы ненавидите его?

Вскидываю глаза.

А что если это Ирма? С кем-то договорилась и передает информацию?

— Нет, Мари. Иначе никогда не осталась бы здесь. И тебе. И тебе я по-хорошему помочь хотела. Помочь выветрить мечты из головы. Мечты, которые никогда не сбудутся. Я не стала бы мстить и гадить из-за спины, если ты об этом. Ушла бы. Да только куда мне идти? Закрыться в четырех стенах и выть от одиночества? Вся жизнь здесь, в этом доме прошла. Еще родителям Бадрида служила. И его вырастила. Муж здесь погиб. И здесь…

Ее глаза наполняются слезами, а руки начинают теребить платок еще сильнее.

— Здесь я когда-то была счастлива. В этом саду свадьбу мою играли. И дочь сделала первые шаги. Здесь моя жизнь, и кроме этого, другого дома у меня нет.

— Но… После всего…

— Я никогда не винила Бадрида. Это дочь. Дурочка. Напридумывала себе невозможное. Он не был виноват. Не был. Не скрою, поначалу я ему смерти желала. Дико желала. Видеть не могла. А после прошло. Ведь и его первые шаги на моих руках были. Прошло. Дочь мне в руках крепче нужно было держать. Только мужской руки не было. А я сама не смогла. Не удержала…

— Хорошо, Ирма. Я не держу на вас зла.

Мне жаль ее. Жаль, несмотря ни на что. Наверное, она и правда хотела, как лучше, а не вонзить нож в спину.

А еще я счастлива. Так счастлива, как и быть не может! А когда ты счастлива, ты всех вокруг хочешь сделать счастливыми и так больно, когда кто-то рядом страдает!

И пусть он на расстоянии. Пусть я не могу с ним связаться и тревожусь. Но это в тысячи раз лучше, чем когда рядом, но так далеко!

— Я верю вам. Но, выходит, вы ошиблись. И совсем не знали Бадрида.