Невинные дела (Худ. Е.А.Шукаев)

Неожиданные события вполне благоприятно сказались на делах «Корпорации Лучистой Энергии». Акции ее резко поднялись. Генерал Реминдол был очень доволен. Тем большую досаду вызывала заминка в Медиане. Этот «старый провинциал», как называл генерал Реминдол Прукстера, торговался о каких-то процентах со своими рабочими: в чем там именно дело, генерал не знал и не желал знать, эти мелочи не могли его интересовать. Черт возьми, его затея на заброшенном острове подняла бум на весь мир, он наживает на повышении акций сумму, которую все еще не может подсчитать, потому что она растет и растет, и этот «старый провинциал», надо думать, тоже себя не обидел — что ж, черт его побери, он там скупится из-за каких-то пустяков? «Жалкий, мелкий торгаш — напрасно я его в дело взял, — сердился генерал. — Без широких горизонтов! Все дело может испортить». И он телефонировал и телеграфировал Прукстеру: «Забастовку отставить!» Пожалуй, он отставил бы и самого Прукстера, да поздно было: субсидию тот получил; кроме того, Прукстер узнал кое-какие вещи, которые постороннему, а тем более обиженному, знать не полагалось. Наконец, жена Прукстера была кузиной жены «мясного короля» Блэйка, у которого нынешний президент Бурман некогда был юрисконсультом — значит, в нужном случае можно через всю эту родственно-деловую цепочку щелкнуть по носу самого президента: в государственных делах извилистый путь иной раз короче прямого.

Реминдол был прав. Дополнительный «куш», который положил Прукстер в карман, с избытком компенсировал бы его за уступку рабочим. Но, как уже было сказано, господин Прукстер был необычайно принципиальный человек. Есть такие принципиальные люди, что даже икают принципиально: для здоровья полезно. Так вот господин Прукстер принципиально не уступал рабочим: для здоровья вредно (то есть, конечно, для здоровья господина Прукстера).

Но, кроме того, господин Прукстер из всей этой так кстати свалившейся истории о «коммунистических лучах» сделал и тот вывод, что сейчас уступать рабочим совсем уж глупо: отечество в опасности, коммунисты начали агрессию — да разве рабочие военного завода посмеют бастовать в такой грозный момент! Разве им позволят? Разве общественное мнение их не пристыдит? И господин Прукстер прежде всего принялся за организацию общественного мнения, что ему было не так уж трудно: «Медианский курьер» (орган партии «раков») и «Медианский глашатай» (орган партии «крабов») были у него на постоянных субсидиях (кстати сказать, всегда равных — еще одно из проявлений принципиальности господина Прукстера: он считал, что оба органа свободной печати, несмотря на разницу в партийных взглядах, имеют равные возможности принести ему пользу, а потому по всей справедливости они и получали поровну). Итак, в «Медианском курьере» и «Медианском глашатае» появились грозные статьи о том, что патриотически настроенных медианских рабочих мутят коммунисты, подбивая их предъявлять невыполнимые требования; что делается это со злонамеренной целью сорвать оборонные усилия государства в грозный момент нависшей над страной опасности, когда Коммунистическая держава «своими таинственными лучами уже щупает ближайшие подступы к нашим твердыням», и так далее, и так далее — по всем правилам хорошо оплаченного гражданского негодования. Писали и о том, что одним из главных вожаков медианских коммунистов является открытый эмиссар Коммунистической державы, не так давно оттуда приехавший. Вопли медианских газет вскоре разнесли по всей стране столичные «Горячие новости», «Рекорд сенсаций» и прочие тузы «великой свободной печати».