Невинные убийцы

В последующие недели я несколько раз видел, как и обыкновенные, и чепрачные шакалы успешно охотились на детенышей газели Томсона, и каждый раз парами. Видел я и как газеленок сумел вырваться и удрать от пары шакалов, хотя они трижды его хватали, а один раз даже потащили в зубах! Малыш воспользовался тем, что мать напала на шакалов, отбежал, забился в самую середину группы самцов газели Томсона, бросился на землю и крепко к ней прижался. Шакалы некоторое время принюхивались, но, очевидно, потеряли след и побрели прочь.

Рацион каждого шакала, по-видимому, зависит в какой-то мере от его местообитания. Так, соседям Ясона, охотившимся в более холмистой местности с высокой травой, было легче ловить птиц, змей и даже грызунов, чем Ясону и Яшме, чьи охотничьи угодья располагались преимущественно на равнинах с низкой травой. В участки некоторых шакалов входили берега речки Мунге, и в сезон созревания фигового дерева они лакомились падалицей. Насколько я знаю, подобного деликатеса Ясону с семейством пробовать не доводилось — фрукты на его охотничьей территории почти не попадались, хотя шакалы с жадностью едят самые разнообразные плоды, если только сумеют до них добраться. Правда, в иные сезоны во владениях Ясона появлялось множество грибов, в то время как его соседи на холмах с высокой травой были лишены этого лакомства. Семейство Ясона питалось несколькими видами грибов. Однажды Руфус на моих глазах слопал такой гриб, который шакалы обычно не трогают. Что тут началось! Минут через десять он словно взбесился: стал носиться кругами, потом бросился в лобовую атаку на газель Томсона, затем — на самца гну! И оба животных поспешили убраться подобру-поздорову — должно быть, они были ошарашены не меньше меня. Может быть, гриб вызывал галлюцинации, и Руфус оказался под влиянием наркотика? Этот вопрос так и остался без ответа — мне больше ни разу не попадались такие грибы и определить их вид так и не удалось.

Тем не менее шакалы, очевидно, вполне благополучно существуют на хорошо сбалансированной диете — мясо, насекомые и немного фруктов. Мы еще не знаем, как формируется у молодых шакалов предпочтение, оказываемое определенным видам корма, и зависит ли оно от того, какую пищу приносят им родители. Меня нередко спрашивают, учатся ли маленькие шакалы охотиться, глядя на своих родителей. В отношении некоторых видов добычи этого утверждать нельзя. Руфус и его однопометники делали попытки охотиться за насекомыми, копаясь в траве и щелкая зубами, когда им не было еще и трех недель. Возможно, они реагировали на движения насекомых. В этом возрасте все охотничьи приемы щенят были просто игрой, настолько они были неловки, — мы почти не видели, чтобы малыши ели насекомых. И только позже, когда мать перестала кормить их молоком, они всерьез принялись ловить насекомых.

Яшма стала отучать щенят от молока, как только им исполнилось два месяца. Временами она позволяла им сосать, как раньше, а иногда вдруг отдергивала соски. Если малыши продолжали к ней лезть, она убегала, порой спотыкаясь о собственных детей. Время от времени щенки настойчиво пытались добраться до материнских сосков, и в наказание им доставался несильный укус в нос, но чаще Яшма принималась вылизывать неслуха — эта уловка нередко применяется шимпанзе и другими обезьянами и обычно отвлекает малышей от вожделенного молока.

Как только их отучили от молока, щенята сразу же стали гораздо более самостоятельными. Обычно под предводительством Руфуса они отходили от норы метров на двадцать, а то и дальше, охотясь за насекомыми или просто обследуя окрестности. Один раз Слиток наткнулся на лягушку. Он прыгнул на нее, но не успел приземлиться, как она скакнула вперед. Слиток прыгнул снова, и я расхохотался, глядя, как эти совсем непохожие друг на друга существа прыгают друг за другом. А когда лягушка наконец нырнула в лужу, Слиток застыл как вкопанный, и я увидел, что он уставился на свое отражение в луже. С превеликой осторожностью он потянулся носом к носу своего двойника, но, коснувшись воды, отскочил, чихая и тряся головой. Минуту спустя он снова ткнулся носом в лужу и опять отскочил. Когда он подбирался к воде в третий раз, к нему подошел Руфус, и оба несколько секунд созерцали свое двойное отражение. Потом Руфус решил потрогать лужу лапой и сбил так долго волновавшее щенков отражение.

Период прекращения молочного кормления совпал с первыми проявлениями агрессивности у щенков. Иногда, разыгравшись, Эмба кусалась так сильно, что Синда взвизгивала. А Руфус, свалив кого-нибудь из щенят, стоял над поверженным, как маленькая копия разъяренного взрослого шакала, — шерсть на шее и холке взъерошена, а хвост вытянут назад как палка. Щенята научились рычать и огрызаться — новые выражения в щенячьем лексиконе!