Невиновные в Нюрнберге Слово в защиту подсудимых

На менее крупных процессах над "военными преступниками" (Хадамара (Hadamar), Нацвейлера (Natzweiler) и др.) обычным делом были "признания", полностью написанные почерком следователя на английском языке, в конце которых стояло заявление заключённого на немецком о том, что это его показания и что он полностью удовлетворён их переводом на английский! Встречается и такая формулировка (на английском языке): "Удостоверяю, что вышеизложенное было прочитано мне на немецком, моём родном, языке" (см.: David Maxwell-Fyfe (Д. Максвелл-Файф), "War Crimes Trials", том, посвящённый процессу Хадамара, стр. 57).

Утверждалось, что допрос заключённого проводился в форме вопросов и ответов, после чего вопросы стирались, а ответы допрашиваемого записывались на отдельном листе в виде письменного показания, причём делалось это, как правило, лицом, отличным от следователя, проводившего допрос.

В Бельзене, например, все письменные показания были подписаны одним и тем же лицом – майором Смолвудом (Smallwood). На этом процессе, подсудимыми на котором были служащие Берген-Бельзена и Освенцима, адвокаты защиты (англичане и поляки не из числа коммунистов), назначенные судом, разрушили все пункты обвинения, включая "селекции для газовых камер", но их доводы были отвергнуты на том основании, что непреднамеренные заявления и устные и письменные слухи принимаются "не для того, чтобы осудить невиновного, а для того, чтобы осудить виновного" ("Law Reports of Trials of War Criminals", Т. 2 (этот небольшой том стоит прочесть целиком)).

После того, как специальный служащий составлял письменное показание, последнее вручалось заключённому в окончательной форме для подписи. Если заключённый не подписывал показание, оно всё равно представлялось суду в качестве доказательства.

Выражаясь на жаргоне процессов над "военными преступниками", возражения могли делаться только в отношении "веса" документа, а не его "допустимости".

Примером неподписанного письменного показания, якобы принадлежащего Хёссу, является документ NO-4498-B. Буква "B" означает, что документ является "переводом" (с машинописной подписью) "оригинального" документа NO-4498-A, составленного на польском языке и будто бы подписанного Хёссом. Существует ещё документ NO-4498-C на английском языке. К показанию B, так называемой "верной копии", показания A и C не прилагаются.

Приводимый Ширером документ PS-3868 трижды подписан в английской редакции, но ни разу – в версии, "переведённой" на немецкий три дня спустя. В документе имеется небольшое изменение, подписанное инициалами Хёсса (с малым "h"), а также целое предложение, полностью написанное почерком следователя (это можно легко увидеть, сравнив хотя бы заглавные "W") и не подписанное инициалами Хёсса. В первом случае инициалы призваны служить доказательством того, что Хёсс "прочёл и исправил" документ. Что же касается предложения, написанного от руки, то в другом месте оно опровергается (XXI 529 [584]).

Когда письменное заявление вручалось заключённому, оно нередко было существенно исправленным, в результате чего появлялись две или больше версий одного и того же документа. В подобных случаях приводилось самое длинное показание, а более короткие версии "утеривались".

Примером подобного может служить документ D-288, на который Ширер также ссылается в своей работе, – письменное показание под присягой Вильгельма Йегера (Wilhelm Jager; смотри главу "Альберт Шпеер" настоящей работы). Йегер сообщил суду, что он подписал 3 или 4 копии одного и того же документа, который был намного короче. Самая короткая версия была поначалу представлена в деле против священника Круппа, ещё до того, как с того были сняты все обвинения. Что же касается самой длинной версии, то перевод на английский в ней датируется числом, предшествующим дате подписания "оригинала".

Появление Йегера в суде стало настоящим провалом для обвинения, но об этом поспешили забыть (XV 264-283 [291-312]). Вообще, если человек, подпись которого стояла под письменными показаниями (представленными обвинением), давал показания в суде, те неизменно противоречили его письменным показаниям, однако все противоречия попросту игнорировались.