Невиновный

Обычных заключенных, обнаруживавших серьезные проблемы с психикой, отправляли в СМБ – единственное учреждение в пределах Макалестера, занимавшееся лечением таких больных. Но Департамент исправительных учреждений уже давно выработал политику, в соответствии с которой смертникам доступ в СМБ был заказан. Официальная причина объяснялась расплывчато, но многие адвокаты приговоренных к высшей мере подозревали, что подобная политика призвана не допустить уклонения осужденного от казни. Если заключенному официально поставят диагноз «тяжелое психическое расстройство», он может быть признан недееспособным и таким образом избежать экзекуции.

Эту политику много раз резко критиковали, однако она продолжала неукоснительно проводиться.

Кен Фостер снова бросил ей вызов. Он неоднократно объяснял Саффлу и Рейнолдсу, что не может надлежащим образом лечить Рона Уильямсона, не поместив его в СМБ, что только там он будет в состоянии отслеживать его состояние и регулировать дозировку препаратов. Зачастую он горячился, был напорист и резок. Но Дэн Рейнолдс проявлял незаурядное упрямство, не желая переводить Рона в больницу и не видя нужды в его лечении.

– Не беспокойтесь вы за приговоренных к высшей мере, – как-то сказал он Фостеру. – Они ведь в любом случае умрут.

Обращения доктора Фостера по поводу Рона так надоели директору Рейнолдсу, что он приказал в течение какого-то времени не пускать его в тюрьму.

Как только локаут закончился, доктор Фостер возобновил свои хлопоты о переводе Рона в СМБ. Так продолжалось четыре года.

После того как первичная апелляция Рона была отклонена, его дело вступило в стадию судебной защиты после осуждения, на которой ему разрешалось представить доказательства, не учтенные во время процесса.

Согласно общепринятой практике того времени, Билл Лукер передал дело адвокату Лесли Делк из Апелляционного управления общественных защитников. Ее первейшей обязанностью было обеспечить своему клиенту надлежащее лечение. Однажды увидев Рона в блоке F, она поняла, что он серьезно болен. А после его перевода в блок H по-настоящему встревожилась его ухудшающимся состоянием.

Не будучи ни психологом, ни психиатром, Делк имела обширный опыт распознавания душевных болезней. Существенной частью ее работы как адвоката по делам приговоренных к высшей мере наказания было выявлять осужденных с подобными проблемами и пытаться обеспечить им должное лечение. Обычно она полагалась на мнения экспертов-психиатров, но в данном случае это трудно было сделать, поскольку оказалось невозможным организовать надлежащее обследование Рона. Бесконтактный режим блока H запрещал кому бы то ни было, даже адвокату, находиться в одном помещении с узником. Психиатр, которого пригласили обследовать Рона, вынужден был смотреть на него сквозь толстое стекло и разговаривать через телефонную трубку.

Делк тем не менее добилась разрешения на встречу доктора Пэт Флеминг с Роном, как положено по процедуре послесудебной защиты осужденного. Доктор Флеминг предприняла три попытки, но так и не смогла сделать окончательное заключение. Пациент был возбужден, одержим маниями, неконтактен и страдал галлюцинациями. Сотрудники тюрьмы проинформировали доктора о том, что подобное поведение отнюдь не является необычным для этого заключенного. Было очевидно, что это человек с тяжелым расстройством психики, неспособный сотрудничать со своим адвокатом и вообще действовать сколько-нибудь разумно. Доктор Флеминг была строго ограничена в своих возможностях точнее оценить состояние Рона, поскольку ей запретили конфиденциальный визит, во время которого она могла бы сидеть в одной комнате с больным, задавать ему вопросы, проводить тесты и наблюдать за его реакциями.

Она встретилась с врачом блока H и подробно изложила ему свою озабоченность. Позднее ее уведомили, что Рон наблюдается у тюремных специалистов по психическим заболеваниям, однако она не заметила никакого улучшения. Доктор Флеминг настоятельно рекомендовала поместить Рона в Восточную клинику на продолжительное время, чтобы стабилизировать его состояние и надлежащим образом обследовать.

Ее рекомендации были отклонены.

Лесли Делк бомбардировала администрацию тюрьмы. Она неустанно встречалась с воспитательным и медицинским персоналом, со всевозможными начальниками, устно и письменно излагала свои жалобы и требовала предоставить ее клиенту возможность лечиться. Ей давали обещания, которые никогда не выполнялись. Кое-какие незначительные изменения в обеспечении Рона лекарствами произошли, но существенного лечения он так и не получил. Лесли Делк документально зафиксировала свое разочарование в серии писем, направленных руководству тюрьмы. Она навещала Рона при первой же возможности, каждый раз полагая, что хуже его состояние уже быть не может. Но в следующий раз оно оказывалось еще хуже. Лесли боялась, что он в любой момент может умереть.