Невиновный

– Это дело никогда не могло быть доказано, – сказал он. – Доказательства против меня были совершенно недостаточными, и если бы полиция провела должное расследование в отношении всех подозреваемых, такого бы никогда не случилось. – Далее он коснулся пороков системы защиты: – Если у вас нет денег, чтобы организовать себе достойную защиту, вы оказываетесь отданным на милость судебной системы. А попав в ее власть, почти невозможно вырваться, даже если вы невиновны.

Ночь он провел в своем старом узилище, мечтая о свободе.

Тишина тюрьмы была нарушена следующим утром, 14 апреля, когда Рона Уильямсона привезли из Виниты. В полосатой тюремной одежде, он ухмылялся в объективы камер. Прошел слух, что их освободят на следующий день, и это привлекло внимание общенациональной прессы.

Фриц и Уильямсон не виделись одиннадцать лет. Они лишь раз за все эти годы обменялись письмами, но теперь, встретившись вновь, обнимались, смеялись и пытались осознать реальность того, где они находятся и что происходит. Прибыли адвокаты и около часа проговорили со своими клиентами. Программа Эн-би-си «Дейтлайн» фиксировала на пленку буквально все. Джим Дуайер из «Нью-Йорк дейли ньюс» приехал вместе с Барри Скеком.

Все набились в маленькую комнату для допросов в восточном крыле тюрьмы, выходящем окнами на здание суда. В какой-то момент Рон растянулся на полу, глядя через стеклянную дверь, и подпер подбородок ладонью. Кто-то спросил:

– Эй, Рон, что это вы делаете?

– Жду Питерсона, – ответил тот.

Лужайка перед зданием суда кишела операторами и репортерами. Одному из них удалось залучить Питерсона для интервью. Когда Рон увидел обвинителя перед зданием суда, он закричал в дверь:

– Ты, жирный мерзавец! Мы победили тебя, Питерсон!

Мать и дочь произвели на Денниса ошеломляющее впечатление. Хотя они с Элизабет регулярно переписывались и она посылала ему множество фотографий, он не был готов увидеть то, что увидел. Дочь была красивой, элегантной, зрелой женщиной двадцати пяти лет, и Деннис расплакался, обнимая ее.

В тот день в тюрьме вообще было много слез.

* * *

Рона и Денниса посадили в разные камеры, видимо, чтобы они снова не принялись убивать.

Шериф Глейз пояснил:

– Я буду держать их врозь. Просто я не имею права держать в одной камере двух осужденных убийц. А пока судья не сказал, что это не так, они ими являются.

Камеры, однако, располагались рядом, так что они имели возможность переговариваться. У сокамерника Денниса имелся маленький телевизор, и из программы новостей он достоверно узнал, что их освободят на следующий день. Деннис немедленно сообщил об этом Рону.

Никого не удивило, что Терри Холланд снова была в тюрьме, где отбывала очередной срок в своей блистательной карьере мелкой мошенницы. Они с Роном обменялись несколькими словами, не сказав друг другу ничего особо неприятного. Когда ночь подходила к концу, Рон снова принялся за свое. Он начал вопить о свободе, о неправом суде, ругался, оскорблял женщин-заключенных и громко разговаривал с Богом.

Глава пятнадцатая

Оправдание Рона Уильямсона и Денниса Фрица привлекло к Аде внимание всей страны. 15 апреля на рассвете здание суда было окружено тонвагенами новостных программ, передвижными спутниковыми антеннами, фотографами, операторами и репортерами. Толпа горожан заполонила лужайку, заинтригованная столь редким сборищем и жаждущая увидеть, что будет дальше. Так много народу всеми правдами и неправдами стремилось попасть в зал, что судья Ландрит был вынужден сымпровизировать нечто вроде системы лотереи для журналистов, а один кабель для теле- и радиофургонов был протянут наружу прямо через окно его кабинета.

Лес камер застыл в ожидании перед зданием тюрьмы, и когда появились Фриц и Уильямсон, их тут же окружили репортеры. Рон был в пиджаке, при галстуке и в модных брюках, которые Аннет срочно купила для него, на нем были новые туфли, которые, судя по всему, оказались маловаты и жали. Мать Денниса тоже купила ему костюм, но он предпочел повседневную одежду, которую ему разрешали носить в последний год пребывания в тюрьме. Они быстро проделали свой последний путь в наручниках, улыбаясь и обмениваясь шутками с журналистами.

Аннет и Рини приехали заранее и заняли свои обычные места в первом ряду позади скамьи подсудимых. Они держались за руки, молились и плакали, а раза два даже рассмеялись. Торжествовать было еще рано. Их окружали дети, другие родственники и несколько друзей. Ванда и Элизабет Фриц сели поблизости, тоже держась за руки и что-то взволнованно шепча. Зал был заполнен до отказа. Семейство Картеров разместилось по другую сторону прохода, им предстояло еще раз пережить эту муку: штат опять будет стараться раскрыть преступление и свершить правосудие. Семнадцать лет минуло со дня убийства Дебби, и первые двое осужденных за ее убийство вот-вот выйдут на свободу.