Невиновных нет

- Ты, как бывший спортсмен, понимаешь, что я пожалел твой локтевой сустав, чуть-чуть подвывихнул, через недельку будет в порядке, такого красивого молодого жениха жалко уродовать на всю жизнь. Но если не хочешь, чтоб я твой кадык выдавил на затылок, лежи и не шурши. Я задам несколько вопросов, сделаю предложение и исчезну. Кстати, ствол на жопе есть?

- Н-е-е, - промычал амбал.

- Смотри мне, не то глубоко лежать будешь.

- Ты откуда? - хрипло спросил амбал.

- Спецотряд "Щит" слышал?

- Понятно.

- Это хорошо, что ты понятливый... Кто вам дал команду тормозить выездные документы Перфильева?

- Хозяин.

- Фамилия!

- Не знаю. Мы команды получаем по телефону. Голос незнакомый.

- Где числитесь?

- На фирме "Улыбка". Я экспедитором, он шофером.

- Это по совместительству. А основная работа - вышибать мозги.

- Жить надо.

- Батрова знаешь?

- Шестерка он. Есть большой хозяин.

- Кто?

- В глаза не видел.

- Теперь слушай. Завтра пойдете к этому хмырю - Субботину, велите, чтоб немедленно готовил документы Перфильева.

- Можно сесть? - спросил амбал.

- Сядь.

Тот, придерживая поврежденную руку, постанывая сел, привалившись спиной к ножке стола. В это время второй, очухиваясь, зашевелился.

- Скажи ему, чтоб отдыхал еще, - приказал Сидельников амбалу.

- Саня, - позвал амбал приятеля, - ты приходи в себя не спеша, покуда этот громила не уйдет.

- Правильный совет, - одобрил Сидельников. - И учти, у нас команды отдают один раз. Если что, придем вчетвером и зароем обоих. А сверху посадим лютики. Они растут только в поле.

- А что я скажу, если спросят, как мы управились?

- Правду.

- Нам яйца отрежут, сунут в руки и скажут: "Носите с собой".

- Я Батрову позвоню и передам, что вы у меня на профсоюзном учете. Поскольку у нас большая демократия, он не посмеет нарушить права трудящихся... А не поймет, я напомню ему звонки Перфильеву домой, нападение, когда он возвращался из театра. Будет отрицать, - все это обнаружится. Но уже при вскрытии его тела. В морге, - Сидельников, расслабившись, явно получал удовольствие от этой беседы. - Ты вот что, сходи к хорошему массажисту, пусть сустав тебе обласкает... На сегодня все, - застегнув пиджак, он вышел...

Вечером, убедившись, что фургон не торчит у офиса, Сидельников позвонил Перфильеву, тот еще сидел в кабинете:

- Скоро поедешь, Паша, в Сеул. Можешь укладывать чемодан. Я все уладил.

- Каким образом?

- Два милейших парня дали на лапу Субботину и уговорили его поторопиться... Теперь займемся фургоном.

- Один? - спросил Перфильев. - Я бы не хотел...

- У меня напарник - Володя из радиотехнической.

- Бог в помощь.

- Поможет...

Сидельников видел, как из фургона выскочил парень, огляделся, сел в кабину. В сумерках лица его Сидельников не разглядел. Фургон отвалил от бровки, втиснулся в поток идущих машин. Был час пик. Сидельников понимал: это хорошо и плохо. Хорошо, поскольку в напряженном уличном движении сидевший в кабине фургона не выделит из сотни автомобилей "Волгу", следящую за ним; плохо, ибо в тех же условиях сложно и тому, кто следит. Но делать было нечего. Сидельников занял тот же ряд, что и водитель фургона, и поехал за ним. За Савеловским вокзалом фургон начал петлять из улицы в улицу и наконец, выехав на какой-то пустырь за домами, остановился. Сидельников стал за широкой трансформаторной будкой. Он видел, как из будки выпрыгнули двое, шофер открыл капот, унес аккумулятор в фургон, двое заперли фургон, попрощались с водителем и ушли в темноту куда-то за дома, шофер - в другую сторону - к вокзалу... Теперь Сидельников знал их стоянку. Можно было ехать домой...

В назначенное Фитой время Желтовский сидел в его приемной. Кроме него там было еще несколько человек.

- Вам придется немного подождать, у него иностранцы, - сказала секретарша.

Желтовский согласно кивнул. Минут через двадцать отворилась дверь кабинета, вышли двое. Желтовский напрягся: в одном из них он узнал Хеджези, - иранца из "форда" с дипломатическими номерами, второй либо сопровождавший, либо переводчик, они тихо говорили между собой на фарси, направляясь к выходу. Первым желанием Желтовского было последовать за ними, проследить. Но в это время секретарша сказала ему:

- Заходите.

Он шагнул в кабинет, уже зная свою линию поведения: на любую реакцию Фиты, когда тот в пачке фотографий обнаружит снимок, сделанный Желтовским в парижской гостинице, где Фита запечатлен с этим иранцем, отвечать наивно-шутливо, ни в коем случае не показать, что опознал иранца в человеке, вышедшем только что из кабинета и не задавать о нем вопросов, сделать вид, что эта фотография попала в компанию с другими случайно...

Фита шагнул навстречу, пожал руку, предложил сесть.

- Я буквально на минуту, - сказал Желтовский, протягивая конверт с фотографиями.