Невменяемый дипломат

– Так они только что уехали… Договорились под вечер встретиться, почитай под самым Полюсом. Старший принц себя неважно чувствует, вот младший и решил его у какого-то их знакомого сентега подлечить. Мне самой во время первого удара от Медиальта досталось: чем-то таким он страшным по внутренностям бил…

– Так давай я тебя хоть проверю…

Девушка стала приподниматься, но Кремон остановил ее:

– Лежать! Пока не позавтракаешь – никаких движений. Сейчас закажу что-нибудь поесть прямо сюда. Ты сама вон бледная и еле дышишь. Лучше копи силы, они нам могут в пути понадобиться.

Красавица и в самом деле выглядела неважно, и кого-то лечить в ее состоянии – смех и только. В то же время она понимала, что подруга этой ночью глаз не сомкнула. Поэтому прошептала:

– Спасибо, Рионушка! В дороге отоспишься, я сама буду похасом править…

– Ой, не смеши меня! Я могу еще три ночи не спать и тебя в беге обгоню! – Кремон поднялся и вышел из комнаты.

Однако он и в самом деле чувствовал себя неважно. Что-то внутри вражина своим ударом явно повредил, и какому-нибудь врачу, а еще лучше Медиальту, следовало показаться на глаза как можно быстрее.

«Ничего, пока потерплю», – сказал себе он.

В зале трактира никого еще не было, пришлось идти на кухню. Картина там была совсем иная, чем на окраинах империи: готовкой занимались две женщины и два сентега. Явный дефицит рабов просматривался, явный. Как же они тогда в самой столице ценятся?

После вопроса постояльца о раннем завтраке все глаза повернулись к самой массивной женщине, именно она здесь командовала, невзирая на присутствие двух тэшей. Поинтересовавшись, чего бы хотела пришедшая конклатерра, она принялась загружать поднос: мясо, сыр, хлеб, каша в глиняном горшочке, сметана, блины и варенье с орехами… Делала она это до тех пор, пока Кремон с удовлетворением не сказал: «Хватит!» Расплатился и очень аккуратно понес здоровущий поднос в комнату.

Вначале была накормлена Ягуша, которая тут же задремала, расслабившись. Невменяемый умял все остальное, радуясь своему не пропавшему аппетиту и тяжело вздыхая по поводу плохого самочувствия. Его тоже в сон потянуло, но следовало бежать отсюда как можно дальше и быстрей. Снося личные вещи из комнаты в телегу, он с несколькими встречными затеял короткие разговоры, в которых жаловался на нежданную болезнь служанки и немедленный отъезд домой, причем домой на север, называя город на расстоянии полдня пути отсюда.

Затем помог сойти вниз девушке, уложил ее на соломку и тронулся в путь. И опять пошли пейзажи, раскинувшиеся по сторонам от тракта, и опять начались заслоны. Сегодня дотошно-любопытных сентегов оказалось не в пример больше, чем вчера. Останавливали и расспрашивали уже чуть не на каждом втором воинском заслоне, которые теперь стояли на каждом километре. Причем все сентеги были взвинченными и агрессивными. Сказывалась близость столицы, и наверняка не всем нравились приказы императора о недопустимости передвижения воинских группировок. Теперь уже и маленькие группки охранников останавливали и запрещали двигаться дальше. Ввели лимит на количество охраны даже для самых титулованных особ. Хочешь ехать дальше? Можешь взять с собой только четверых сопровождающих.

Скандалы звучали практически в расположении каждого заслона. Недовольная знать, спешащая в столицу, переходила на крики, каркала на сердитых проверяющих, угрожала им, и местами доходило даже до потасовок.

Но крестьянскую телегу не задерживали. Как правило, вопросы следовали от одного или двух сентегов прямо на ходу:

– Ну и куда вы претесь? – на своих длинных ногах они легко поспевали за движущимся гужевым транспортом.

– Домой, тэш! – и Кремон называл очередной пригород очередного населенного пункта, где якобы и находилось поместье.

Порой самые ретивые тыкали шпагами в солому, нарываясь на ругань конклатерры. Мнимая Риона не стеснялась в выражениях, сетуя, что уже и так два горшка разбили с маслом и другие вещи попортили своим противным железом.

Вот так и двигались, пока Кремону совсем плохо не стало. Внутренности так болели, словно туда кто шилом тыкал.

«М-да! Успел мне этот Медиальт перед своей смертью нагадить! – досадовал Невменяемый, стараясь не кривиться. – Хочешь, не хочешь, а в какой-то трактир заворачивать придется…»

Как потом выяснилось, поселок, в котором они остановились, был центром нескольких усадеб одного рода, которые общими усилиями построили довольно солидный постоялый двор. Трактир его славился на всю округу, и почти каждый путешественник старался именно здесь подкрепиться в дороге. Тут не было ни одной рабыни, все работы выполнялись сентегами.

Когда они насытились, Кремон сказал Ягуше:

– Иди в повозку, подремли, а я поищу врача, пусть меня посмотрит. Уж больно неважно себя чувствую.

– Так, может, я смогу помочь? – встрепенулась Ягуша, но Кремон помотал головой:

– Нет-нет, тебе силы набирать нужно. Иди!