Невменяемый отшельник

«О! А она здесь с какого перепугу? – поразился Невменяемый. – И почему я в этих окошках не видел пока ещё ни одного мужского лица?..»

Ничего не оставалось, как присматриваться дальше. Несколько пятен промелькнули так быстро, что ничего увидеть в них не удалось. А потом вновь яркая и чёткая картинка: со злобной, хищной улыбкой из неведомого нечто взглянула Золана Мецц. Та самая наёмница особого полка в армии колабов, страшная убийца, безжалостная мегера, которую опасались затронуть даже старшие по званию, стажу или боевым заслугам. Но это в начале знакомства Золана была наёмницей. Сейчас она занимает в Менсалонии высокое положение, имеет титул герцогини Шиари и растит сына, которого зовут Кашад. Ведь именно такое имя носил отец мальчика, будучи сам лазутчиком в логове врага.

Пока умерший колдун пытался сообразить, что к чему, одна за другой промелькнули три Галиремы, царицы и повелительницы царства Огов. Последней особенно долго зависла на сетчатке глаза обнажённая Молли, мать дочурки Паулы.

После этого несколько очнувшееся от спячки сознание подсказало: «…Это неспроста! Ну не могут вот так бессмысленно мелькать перед глазами все особы женского пола, которые когда-то нравились тебе или были близки к твоему телу по разным принудительным или житейским обстоятельствам! Не бывает такого!»

Следовало подумать и сопоставить некоторые утверждения тех, которые в какой-то момент оказались на пути неподвластной уговорам смерти и выжили после этого буквально чудом. Так в них говорилось, что человек, да и любое разумное существо в течение нескольких мгновений просматривает всё, что с ним случилось при жизни. Колдун в такое не верил, потому что и сам несколько раз оказывался на грани гибели, но ни разу у него перед глазами ничего не мелькало.

«Значит, тогда было не настолько опасно, – решил он про себя. – И только сейчас – наивысшая опасность. Точнее говоря – смерть. Но тогда почему я не рассматриваю всю свою жизнь? А только выборочно? И только женские лица и их фигуры целиком?..»

Заинтересованность нарастала. Интрига пока ещё не осознанной тайны – будоражила. Как следствие, к следующим окошкам удалось чуть ли не прильнуть. Замедляя их движение на удивление сильно. И там оказалась одна красавица, скромная и тихая Сильвия, племянница асдижона Лазана. Ныне графиня, мать прелестного сынишки Сандрю.

Поэтому уже совершенно не удивил вид строго смотрящей роковой красавицы, известной чуть ли не всему миру Элизы Майве. Ныне её высочество Элиза воспитывает свою дочь Стефани, сестричку того самого Сандрю. По отцу.

«Кажется, я начинаю догадываться, к чему всё дело ведётся…» – Кремон после такой мысли воспрял духом и вновь приложил все усилия для просмотра пятен в мир своей памяти. И тут же мелькнуло хитрое, вроде даже как подмаргивающее личико Сулфи, дочери визиря и племянницы самого Таррелона Радужного, султана Онтара.

«Ага… И эта меня обманула, аннулировав древним артефактом магическое предохранение… – запоздало досадовал Невменяемый на свои ошибки озабоченного наследниками папаши. – Теперь осталось только Ягушу увидать…»

И та появилась! Причём не в одном окошке, а во всех, в которые удалось заглянуть. В разных видах, даже в разной обстановке… То сидящая и глядящая в окно… То с раскрытыми до невозможности глазами, читающая книжку и живущая сюжетом… То весело и заразительно смеющаяся… То страстная, в любовном порыве простирающая к своему любимому руки… Но везде, всегда, в любой обстановке – только счастливая. Живая, родная, близкая, желанная, единственная, непревзойдённая, величественная, самая нежная и прекрасная…

Слов любви и обожания становилось всё больше. Они теснились в сознании, взывая к жизни и к светлому совершенству. Ощущения собственного тела доносили волны горячего тепла. Память, логика, способность к анализу ситуации и резонность – просыпались всё сильней и отчаянней. Ну и желание вновь увидеть свою любимую, обнять её, взять на руки и целовать до умопомрачения разгоралось, словно гигантский костёр, в который лавиной ссыпаются сухие ветки, листья и хвоя.

Наверное, именно этот костёр помог крови прогреться до такой степени, что Невменяемый ощутил своё тело. Напрягся. Постарался шевельнуться. Непроизвольно застонал от обрушившейся на него волны боли. И только после этого, с огромным трудом удалось приподнять странно слипшиеся веки и взглянуть на мир. Причём не на иной мир, куда, возможно, попадают умершие или вновь рождённые разумные существа. А на свой, родной мир Тройной Радуги.

Глава 16 Свидетели

Трудно сказать, что помогло Виль-Ройту остаться в живых. Наложение случайностей, не иначе. Но, наверное, больше всего пригодилось выработавшееся умение плавать даже в бессознательном состоянии. Потому что за двести двадцать лет чего только с отважным лоцманом не случалось на речных и прибрежных морских просторах. Где он только не глотал воду, и где его только не норовила судьба затянуть на глубины, а там и отдать на корм здоровенным крабам. Везде выплывал.