Невменяемый отшельник

Естественно, что просто так вести исследования и начинать попытки прорыва за Барьер никто не стал бы. Ведь если герой погиб, то какой смысл рваться на ту стороны Шанны за его телом. Для этого следовало иметь мало-мальские, хоть мизерные подтверждения того факта, что Невменяемый жив.

А для этого, как ни странно, подтверждения лоцмана Виль-Ройта и чудом спасшегося лесоруба оказалось мало. Вроде бы движение плавера на самом малом ходу подразумевало наличие на борту живого Эль-Митолана, который давал импульс управления водомётами, но отыскалось несколько примеров из истории, отрицающих это. Говорилось, что управляющее существо убивали, но, повиснув на штурвале, оно (уже будучи фактически мёртвым) ещё некоторое время отдавало остаточные жизненные силы на контур управления. Именно физические силы, а не магические! Вот водомёты ещё какое-то время и могли действовать. Тот факт, что герой до сих пор не вернулся к мосту или ещё каким образом не дал о себе знать, только подтверждал реалии его смерти.

Но имелась ещё одна возможность проверки состояния жизнедеятельности Кремона. Его несомненная, можно сказать, постоянная связь с детьми. И если малютки попросту прочувствуют своего отца, значит, уже есть смысл предпринимать любые по масштабности спасательные акции.

Поэтому первым делом был дан запрос по магической связи в Спегото. Конечно же – с полным разъяснением всего случившегося. Ответ не замедлил себя ждать:

«Что Стефани, что Сандрю – в огромных сомнениях. С одной стороны, утверждают, что рассмотреть отца им мешает некая толстенная стена и огромная дальность. То есть они до него ни «достучаться», ни «докричаться» не могут. При этом они слишком нервничают, переживают, и вполне возможно, что чувствуют самое печальное. А вот с другой стороны, на прямой вопрос о самочувствии родного человека отвечают каждый раз иначе. То говорят: «Его нет». То весьма туманно и неоднозначно заявляют: «Он отправился куда-то очень далеко. Навсегда. И никогда больше не вернётся». А то чисто по-детски предполагают, спрашивают, заверяют: «Наш папа не мог умереть, правда? Ведь он самый сильный и самый ловкий!»

Вот такой ответ.

Причём все с пониманием к нему относились, разумея, что деткам, пусть и невероятно развитым, имеющим по нескольку Признаков, трудно правильно понять существующие реалии. С их мизерными силами практически невозможно «докричаться» до отца, который всегда раньше только на себя взваливал тотальный расход магической энергии при сеансах связи. То есть малыши могли ошибаться как в одну, так и в другую сторону.

Но сам факт заявления о «толстенной стене и огромной дальности» придавал оптимизма. Невменяемый-то как раз и находился буквально за двойным Барьером, да и не на близком расстоянии. Если, будучи среди сентегов, он мог общаться через Сандрю и Стефани с их мамашами, а следовательно, и со всем миром, то на пространстве Ничейных земель эта возможность становилась мала до исчезновения.

Ну и кто-то решил, что, окажись детки здесь, один мешающий фактор (расстояние) – исчез бы сразу. Вот и пошла в ответ просьба в Спегото:

«Постарайтесь устроить так, чтобы дети прибыли в верховья Гайды как можно скорее! Это очень важно для спасения их отца!»

Увы! Это они не подумали и забыли, с кем общаются. Наследная принцесса Элиза Майве выезжать из королевства не имела права, а уж отправиться с дочерью невесть куда, в дикие условия, да ещё и срочно – для неё оказалось полным, неприемлемым абсурдом. О чём она и заявила со всем своим красноречием и категоричностью.

Естественно, что и графиня Сильвия Лазан, во всём зависящая от своей титулованной подруги, тоже не могла и помыслить об отъезде со своим сыном. Да и всем прекрасно было известно, насколько Сандрю и Стефани становились неуправляемы, капризны и плаксивы, когда их разлучали хотя бы на несколько минут. По этой причине принцесса в своё время и не избавилась от соперницы, не сослала её в ссылку, а наоборот – сделала её графиней и поселила рядом с собственными покоями.

То есть учёные, которых скапливалось на месте главного удара по Барьеру всё больше и больше, получили жёсткий отказ, да ещё и в весьма нелицеприятных выражениях. Они, конечно, руки не опустили, продолжив попытки прорыва, но разочарования скрывать не стали. Мол, уж для такого дела её высочество могла бы и прогуляться в империю сентегов. Тем более что полёт в креслах под драконами завоевал наивысшую популярность к тому моменту за скорость, комфортность и калейдоскоп ощущений. И детей тоже перевозили подобным образом, начиная с только что родившихся младенцев.