Невместе

Мы живем вместе. Ну почти. Официально никто ни к кому не переезжал, но каждую ночь мы спим в одной постели. То в его, то в моей квартире. Я впервые позвала его к себе тем же вечером три недели назад, когда он после всей грязи, что наговорил мне Илья, доказал, что я достойна гораздо большего, чем предложил мне тот урод. Казалось бы, что он просто болтал со мной, мыл мне волосы, но на самом деле он в тот момент сделал для меня так много, что наверняка даже сам не представляет насколько.

Илья Владимирович, к слову, ко мне больше не подходил. Не знаю уж, так действия Тимура он понял или пересмотрел свои взгляды на жизнь, но меня больше не трогал, и слава богу. Несколько раз Макара на занятия приводила его мама, и я порывалась рассказать ей все, а потом решила, что не буду лезть. Не мое дело. В конце концов, я сама хотела оставаться для этой семьи просто преподавателем, поэтому разговор был бы точно лишним. Пусть живут как хотят. Главное, что это больше никаким боком не касается меня.

А Тимур… А с Тимуром хорошо. В особо сложные дни он садится вот так рядом со мной, когда я принимаю ванну, и слушает, как я жалуюсь на жизнь или просто рассказываю ему что-нибудь. А я рассказываю. Открываюсь, как никогда и никому не открывалась, выдаю ему все на блюдечке, что в душе лежит, и разрешаю делать со всем этим все, что ему вздумается.

Я только самый главный секрет не решаюсь рассказать, и он противным червем внутри меня ползает и съедает все внутренности, причиняя огромную боль.

Тимур иногда говорит о детях, порой вскользь, а порой рассказывает о своих мечтах. О большой семье с тремя детьми и кучей животных. Обещал купить нам дом, чтобы было много места для малышей… Я никогда не поддерживаю этот разговор, стараюсь увести в другое русло, а потом тихонько плачу, когда его нет рядом, потому что понимаю, что не смогу ему этого подарить. И что за нос водить его нельзя, понимаю, а нужно сказать правду и уйти наконец, чтобы дать ему исполнить мечту с другой, тоже знаю, но… Но я так сильно его полюбила, что просто понятия не имею, как поступить и что с этим делать. Я же не найду в себе сил оправиться. Не смогу больше никогда и никому открыть свое сердце, а значит, никогда не буду счастливой. Я ведь и Тимуру доверилась с огромным трудом, а таких, как он, больше просто нет! И я не знаю, что делать… Это слишком тяжело для меня. Пока я, как самая настоящая эгоистка, просто оттягиваю момент, позволяя себе быть счастливой. Еще немножко. Чуть-чуть…

Неделю назад Тимур уехал на серию выездных игр, и эти дни стали невыносимо тяжелыми. Наверное, когда люди уже долго вместе, они переживают эту разлуку спокойнее, но пока мы вместе еще так мало, я дико скучаю!

Тимур пишет, что не может уснуть без меня, и я отвечаю ему тем же, говоря абсолютную правду. Я даже приезжаю в его квартиру, ключи от которой он вручил мне перед отъездом, и все ночи без него сплю на его кровати и обнимаю его подушку. Как дура какая-то, честное слово.

Мы очень скучаем друг по другу, но, несмотря на расстояние, разделяющее нас, становимся ближе. Мы долго целовались, когда я его провожала, и собираюсь долго целоваться сегодня, когда буду его встречать. Они прилетают через четыре часа, и этот день удачно совпал с моим единственным на неделе выходным.

Долго-долго собираюсь, чтобы быть для него самой красивой, еще сто раз подхожу к букету цветов, который на днях притащил курьер от него, готовлю вкусный ужин и еду к ледовому дворцу к назначенному времени. Их из аэропорта прямиком сюда привезут.

Тут уже стоит толпа девчонок, все те, с которыми мы познакомились на свадьбе Савельевых, и еще парочка мне незнакомых. Все ждут своих мужчин, и это просто невозможно мило, что у наших чемпионов есть такая колоссальная поддержка.

– А говорила «никаких хоккеистов», – шепчет мне Дашка на ухо, подкрадываясь сзади, и я обнимаю подругу, закатывая глаза. Она пару лет назад, когда только начала встречаться с Лешей, а я устроилась работать в «Феникс», сказала мне, что если я сдамся в лапы одного из хоккеистов, то припомнит мне все-все-все. Ну я сдалась. А она постоянно припоминает! – А сама стоишь, ждешь, аж коленки дрожат.

– Ничего у меня не дрожит, – фыркаю, а сама понимаю, что и правда дрожат.

Потому что я очень скучала! Мы вместе-то всего ничего, а тут уже расставаться пришлось на целую неделю. Те две, до их отъезда, были просто волшебные. Цветы, разговоры по душам, ужины, совместный душ, поездки по ночному городу и секс. Очень много секса. Тимур как из голодного края, честное слово, но я совру, если скажу, что мне это не нравится. И коленки дрожат у меня от предвкушения в том числе, потому что от этого мужчины каждый раз не знаешь, чего ожидать.

– Я шучу, Сашка, – говорит мне Даша, обнимая за плечи. – Я просто так рада за тебя! Ну до чертиков!

Знаю… Я знаю.

Мы еще болтаем обо всем подряд, а потом несемся в объятия своих мужчин, когда они только выходят из автобуса и даже не успевают забрать сумки. Плевать на них! Мы все скучали, и нам очень срочно нужно обниматься.