Невольница: его проклятие (СИ)

— Ты что-то придумала? — Лора с интересом смотрела на меня. — Эмма?

Я не сразу расслышала ее вопрос:

— Что?

— Ты что-то придумала?

Я покачала головой — не буду говорить. Не хочу. Буду просто надеяться, хоть с каждой минутой эта надежда угасала. Самым реальным сейчас был Торн.

— Пойди в зал, посмотри.

Лора опустила голову:

— Ходила час назад. Ни Винсента, ни мальчишки. Может, они, правда, куда-то уехали?

— Еще сходи.

— Я схожу. Схожу. — Она посмотрела на меня: — А если ты зря так надеешься? Может, он не хочет тебя возвращать?

Она вторила моим опасениям, и от этого становилось только хуже: может, и не хочет.

Я вздохнула:

— Все равно ходи. Мне уже нечего терять.

Лора кивнула несколько раз:

— Ты права — ничего не остается. Пойду, еще посмотрю. Главное, чтобы ничего не заподозрили — меня не должно быть в зале.

Она улыбнулась и вышла за дверь.

Лоры не было несколько часов, и мне это казалось хорошим знаком. До тех пор, пока не настало время ужина. Его принесла девушка-рабыня, вальдорка, привычно одетая в серое. Она совсем не походила на шлюху. Впрочем, кто знает, может, есть спрос и на вальдорок. Откуда-то берутся полукровки… Она вкатила блестящую, позвякивающую посудой тележку:

— Хозяйка велела проследить, чтобы ты все съела.

— Где Лора?

Вальдорка пожала неестественно-огромными плечами. Поставила стеклянный кувшин с водой и стакан на прикроватный столик.

— Найди ее, попроси, чтобы пришла.

Рабыня покачала головой:

— Госпожа распорядилась, чтобы я прислуживала тебе.

Я порывисто подалась вперед:

— Это еще почему?

Та снова пожала плечами и промолчала.

Я похолодела. Лишить меня Лоры — лишить единственного близкого существа. И Хозяйка это уже поняла. Неужели жирная сука боится сговора? Может, она заметила, что Лора спускается в зал и пытается найти Торна?

Я посмотрела на вальдорку:

— Уходи.

— Мне велено проследить.

Я чувствовала, что меня начинает трясти:

— Будешь стоять и смотреть, как я ем? Вернешься позже и заберешь тележку. Обещаю съесть все.

Рабыня какое-то время раздумывала и, вероятно, решив, что я права, вышла. Я слышала, как пискнула дверь, как на полочке замка загорелась краснаяполоса — она заперла меня.

Проклятая жирная жаба.

Нет, есть я теперь не намеревалась — только не хватало откармливаться по заказу этой старой проститутки. К тому же, такая настойчивость наводила на тревожные мысли. Я отчетливо вспомнила несчастную верийку в золоченой клетке, ее бесстыдные движения, туман в глазах. Как она терлась о прутья, как предлагала себя. Как откидывала голову, когда имперец запускал в нее пальцы. Меня передернуло. Я слишком хорошо помнила и другое — стакан воды, однажды поданный Лариссом. Нет, я до сих пор не была уверена, что эта дрянь была подмешана в воду, но это казалось довольно логичным. Вода и еда… что может быть проще.

Я поднялась, поснимала блестящие пузатые колпаки, испачкала приборы и салфетки, сгребла блюда и вывалила содержимое тарелок в унитаз. Даже не посмотрела, что мне предлагали. Вылила воду из принесенного кувшина, вымыла его дезинфектором и налила обычной воды из-под крана. Поставила на столик, как его и оставила вальдорка.

Жирная жаба может многое. Но превратить себя в похотливую суку я больше не позволю.

Глава 46

Трюк с тележкой мне неизменно удавался последние два дня. Но голод брал свое. Я лишь пила обычную водопроводную воду, а организм отчаянно требовал чего-то более существенного. Утром второго дня, когда я поднялась, у меня так закружилась голова, что я была вынуждена ухватиться за столбик кровати, чтобы не упасть.

Когда вальдорка прикатила тележку с завтраком, это стало настоящей пыткой. Аппетитные запахи, поднимающиеся вместе с тонкими струями пара, щекотали ноздри, и рот мгновенно наполнялся слюной. Челюсть сводило до ломоты, желудок отзывался приступами рези. Сейчас я медлила. Черт возьми, я была в шаге от того, чтобы сдаться. Был ли во всем этом смысл? Может, сегодня я пожалею, что отказалась от этой дурманящей дряни? Поддаться соблазну — все равно, что признать поражение. Подставить голову под топор и собственноручно откинуть волосы, чтобы палачу было сподручнее. Только, похоже, здесь разница только в том, чья именно рука откинет волосы — голова все равно слетит.

Обиднее всего — если в еде и воде ничего нет, и я просто морю себя голодом.

Коварная мысль. Но нет — это мой маленький бессмысленный протест. Возненавижу себя, если буду покорно исполнять все, что требует эта жирная жаба. Я набрала в грудь воздуха, лихорадочно похватала тарелки и выбросила содержимое. Вернула колпаки на место, чтобы умерить пытку запахом.

Я легла на кровать и сжалась, обхватив колени. Сегодня что-то случится, но я чувствовала себя, как во сне, будто все происходящее было нереальным, не касалось меня. И я нереальна. Стоит дотронуться — и я превращусь с облако легкого тумана.