Невольница. Книга 2

— Ты в саду, а я на балконе, — продолжил он ехидно. — Старое доброе время.

Я безнадежно покачала головой и встала. От волнения я не смыкала глаз всю ночь и совершенно вымоталась. Даже дома у Эшера не получалось забыть ощущение чужих мужских пальцев на щеке. Та ночь раз за разом прокручивалась в голове, играя с моими страхами.

— Ступай в дом, холодает, — сказал Эшер.

Я подозвала Тата и зашла внутрь. Со стоном улеглась на диване в гостиной. Проклятая мигрень.

Я услышала, как подошел Эшер и рухнул рядом.

— Ты сегодня ничего не ела, — заметил он ровным тоном.

— Не хочется.

— Тебе нужны силы, — настаивал он, поглаживая меня по голове кончиками пальцев. — Я не умею готовить макароны, но могу сделать что-нибудь другое.

— До сих пор не понимаю, как ты умудряешься испортить макароны, — прыснула я, не открывая глаз.

— Могут же у меня быть недостатки, — в свою очередь хмыкнул он.

Его пальцы в моих волосах успокаивали, точно так же, как и само его присутствие. Рядом с ним я чувствовала себя в безопасности.

— Что ты будешь? — спросил он после долгих минут молчания.

Я поморщилась. Вчерашние события отбили у меня аппетит, но Эшер не собирался отступать. У меня маковой росинки во рту не было после завтрака, который состоял из одних хлопьев.

— Что сам хочешь, — пробормотала я в конце концов и открыла глаза.

Когда я повернула к нему голову, на губах у него играла прежняя улыбка, а пальцы продолжали скользить по моим волосам.

— Кроме грибов, что ты еще не любишь?

Охнув, я вытаращила глаза. Откуда он… Я же никогда ему не говорила…

— Еще раз повторяю, мой ангел, ты меня всегда интересовала, — назидательно сказал он, уловив мое удивление. — А я очень наблюдательный.

— И что еще ты выяснил? — с любопытством спросила я.

Он улыбнулся, словно давно ждал этого вопроса.

— Ты не любишь кофе без молока. Любишь запах, но сама пьешь только капучино, — начал он, пока я медленно принимала сидячее положение. — Еще я заметил, что ты не любишь мандарины. Пьешь ты редко и предпочитаешь яблочный сок, а не апельсиновый. Авокадо тебе не очень. Больше нравится майонез, чем кетчуп. Почему — ума не приложу.

Я так и застыла, пока он говорил. И не знала, что думать. Слушала, как он перечисляет все, что успел узнать обо мне… и сердце билось все быстрее.

— Ты любишь ужастики, но не мелодрамы, может, потому, что в них не веришь. Любишь дождь и смотреть на луну. Киара подсадила тебя на реалити-шоу, но ты их смотришь, только когда скучно. Ты любишь пиццу, но предпочитаешь суши. Твой любимый цвет синий, и ты ненавидишь скорость.

Я хихикнула, он тоже. Когда я снова подняла на него глаза, сердце кольнуло.

— И я могу продолжать еще долго, — с улыбкой промолвил он. — Итак, что ты будешь есть?

— Суши, — неуверенно отозвалась я.

Он кивнул и позвонил своим людям… чтобы заказать суши.

Распоряжался он таким суровым тоном, будто требовал усилить охрану, а не заказать еду. Я засмеялась, и он вопросительно взглянул на меня. Через несколько секунд он дал отбой и повернулся ко мне.

— Завтра поедем в сеть, — серьезно объявил он. — Я велел ребятам с Манхэттена прислать записи с камер наблюдения, но просмотрю их здесь с Беном и Киарой.

Я кивнула. Эшер был решительно настроен выяснить личность того мужчины. Мои страхи коварно нашептывали, что это мог быть один из моих демонов, вроде Эрика. По телу пробежала дрожь отвращения.

Вечер прошел мирно. Я съела суши, сидя перед телевизором и радуясь ощущению безопасности. Эшер в это время переговаривался по телефону со своими людьми.

Все-таки Лос-Анджелес нравился мне куда больше Манхэттена.

Четыре часа спустя…

Взбудораженный мозг снова не давал мне погрузиться в сон, как тело ни просило его заткнуться. Я просто боялась заснуть.

Тяжело вздохнув, я села в кровати и провела рукой по волосам. В панорамном окне виднелось тихо темнеющее небо.

Вчера я тоже смотрела на небо…

Я осторожно вылезла из кровати и вышла из спальни. На улице ветер шевелил листву.

— Черт…

Я вздрогнула, услышав хриплый голос из его спальни. Нахмурившись, подошла ближе. Мне-то казалось, что он заснул, но в приоткрытую дверь я увидела, что он собирает разложенные по полу заметки.

Тат поднял голову, посмотрел на меня, и Эшер это заметил. Он повернулся к двери, и наши взгляды встретились.

— Не спишь?

Я толкнула дверь и зашла к нему. Он поднялся с бумагами в руках и положил их на прикроватный столик.

— Не могу заснуть, — вздохнула я, подходя к Тату, который развалился на кровати.

— Почему? — нахмурился Эшер. — Ты и вчера не спала. Я видел тебя у окна.

Глубокой ночью я заметила, как он курил на балконе, пока я разглядывала звезды в надежде обрести сон. Попытка с треском провалилась.

— Тебе страшно?

Я поморщилась. В тишине раз за разом звучали шаги мужчины, проникшего ко мне в спальню на Манхэттене, я и сейчас чувствовала его пальцы на щеке.

Вместо ответа я вздохнула и покачала головой.

— Спи сегодня со мной.

— Нет, я не…

— Это был не вопрос, — засмеялся он, прислонившись к стене. — Спи сегодня со мной.

По телу пробежал холодок, когда он подошел ко мне.