Невольные свидетели (СИ)

Шкурки бумсланга кончились неожиданно рано, и новых достать не удавалось. Крауч не смог найти способ покинуть Хогвартс, не вызвав подозрений у Дамблдора, который уже и так за ним пристально наблюдал. Конечно, показывать непростительные Лонгботтому не стоило, но Бартемиус не мог удержаться, наблюдая за выражением ужаса на пухлой физиономии мальчишки, вспоминая, как корчилась на полу его мать, когда он пытал ее вместе с Беллатрисой. Он бы применил и другие пытки, уж очень сексуальная была цыпочка, но Лестрейндж не позволила ему, сопляку, самому решать, что делать, сказав, что на его самоудовлетворение у них нет времени. А времени у них было хоть отбавляй. Если б он знал, что это его последняя возможность заняться сексом перед долгими годами заключения в Азкабане, уж точно он настоял бы на своем. Алиса Лонгботтом еще долго снилась ему по ночам. А вот мерзкий предатель Снейп избежал тюрьмы и жил себе припеваючи, не зная горя. И наверняка частенько трахал всяких красоток и даже студенточек. Крауч часто воображал себе это и еще больше ненавидел своего бывшего соратника.

И вот теперь Барти должен был убедиться, что его враг не явится в свой класс с ингредиентами, и можно будет его ограбить, раздобыв столь нужные для оборотного зелья шкурки. Дождавшись глубокой ночи, когда все должны были уже спать, он отправился к спальне Снейпа. Но там было так темно, что Крауч ничего не разглядел. Глаз позволял видеть сквозь стены, но совершенно не помогал ночному видению. Странно, что Муди это упустил. Может, он накладывал какое-то дополнительное заклятие? Бартемиус часто подумывал о том, чтобы модифицировать глаз, но на это не хватало ни времени, ни знаний. Вот когда он справится с заданием и найдет артефактора…

Раз темно, значит, Снейп спит и видит десятый сон, - решил Крауч и быстрым шагом направился в класс зельеварения. Дверь, однако, оказалась незапертой. Неужели забыл закрыть? Крадясь на цыпочках, Барти зашел внутрь, но снова ничего не увидел. В темноте, помогая себе заклятием направления, позволяющим ориентироваться по сторонам света, он добрался до нужного шкафа. Открыв дверцу, он зажег Люмос и быстро нашел нужную коробку, которую тут же сунул в свой магически расширенный карман. И вдруг он услышал шаги. Крауч испугался, но действовать надо было быстро, и он спрятался в соседний пустой шкаф, потушив свет.

Через несколько секунд свет зажегся в классе, и послышались уже более громкие шаги. Однако при включенном освещении Бартемиус мог все видеть через дверцу шкафа, и он разглядел Снейпа, в халате и тапочках. Очевидно, он недавно проснулся, а может и вовсе не спал, и его тогда не было в спальне… Так или иначе, но зельевар пришел, и Барти ничего не оставалось, кроме как сидеть молча, чтобы не быть замеченным. Снейп между тем дошел до шкафа, из которого Крауч только что стащил шкурки, и достал какое-то зелье. Может, снотворное? – Подумал невольный пленник, надеясь, что зельевар заберет свою бутылочку и уйдет. Но не тут-то было. Снейп сел за одну из парт, поставив перед собой бутылочку, и уставился на нее. Затем он взмахнул палочкой, и с полки слетел старинный Омут Памяти с искуссной резьбой. Когда чаша остановилась на парте напротив зельевара, тот вылил в нее содержимое бутылочки, а затем окунулся в воспоминания. Это заняло несколько минут, но нервничающему Краучу показалось, что прошла целая вечность. Наконец, Снейп вынырнул, и в глазах у него стояли слезы. Да уж, такого Снейпа еще никто не видел, - мысленно присвистнул Барти, забывая бояться и начиная с интересом наблюдать за своим врагом.

- Почему в такие ночи, как эта, я не могу уснуть, думая о тебе? – Между тем начал вслух разговаривать зельевар, и не подозревая, что его кто-то слышит. От этого хриплого голоса, в котором было столько тоски и невыразимой нежности, у Крауча по спине пошли мурашки. – Столько лет прошло…

Зельевар сидел довольно близко, и Бартемиус мог разглядеть его лицо в мельчайших деталях. Если б не дверца шкафа, могло бы показаться, что Снейп разговаривает с ним. Действительно, столько лет прошло, пока они не виделись. Только одного оправдали с подачи Дамблдора, а другой многие годы провел в заточении. Краучу хотелось вырваться из шкафа, наставить палочку на того, кого он раньше звал просто Северусом, а теперь не иначе как предателем, и заставить почувствовать хоть половину той боли, которую испытал он сам. Когда у него не было не то чтобы секса, но даже общения с внешним миром. Когда он сходил с ума в четырех стенах, а дементоры поглащали все его светлые воспоминания. Оставалось думать о чем-то темном, о своей злости и ненависти. И он думал о нем, о Снейпе. Как тот, предатель, наслаждается жизнью, пока он, верный слуга Темного Лорда, гниет в тюрьме. Как Северус дышит полной грудью, ест, пьет, трахается. И сейчас Снейп явно думал о чем-то таком, что посмотрел в своих воспоминаниях.