Невольный брак (СИ)

Я перевернулась на другой бок и натянула одеяло повыше. Просыпаться совсем не хотелось, ведь понимала, что, едва спадет сладкая полудрема, воспоминания мгновенно атакуют мое сознание. Так и произошло. Закрываться стало бесполезно. Перед внутренним взором уже начали проноситься события прошлого вечера, начиная со сведений о родственниках, заканчивая причиной смерти матери. Не забылась и размолвка с Ламиром, его странное поведение после проникновения Марвела в мои покои и предстоящая поездка в Холденвиль — небольшой городок, в котором поселился дядя со своей семьей.

Глава 46

Поскольку проснулась я около двенадцати, в путь мы отправились сразу же после обеда и, согласно подсчетам бывшего дознавателя, должны были прибыть в Холденвиль на следующий день приблизительно в это же время. И это при условии, что сделаем всего пару остановок, чтобы дать передышку лошадям, а заодно и самим подкрепиться да размять ноги.

В экипаже царило молчание. Мужчина перебирал старые документы, которые знал едва ли не наизусть. Наверное, он просто не умел сидеть без дела. А я до сих пор испытывала неловкость после того единственного момента, когда ненадолго очутилась в его объятиях, поэтому не решалась отвлечь Ламира беседой и просто смотрела в окошко.

Хоть на календаре уже значился март, весна в этом году не торопилась вступать в свои права. До сих пор не отступали морозы, а на полях по-прежнему лежал снег. Однако в воздухе ощущались едва заметные изменения. Еще пара дней, и солнце станет гораздо ласковее, совсем скоро зажурчат ручьи, вернутся птицы, а с ними в сердце заживет надежда на счастливое будущее.

Устав созерцать бескрайние долины, укрытые белоснежным покрывалом, достала из ридикюля книгу, которую не открывала со дня нападения Росмана-старшего, и бережно очертила ее название указательным пальцем. И вдруг, как наяву, услышала голос матери: «Айрис, когда придет время, ты все вспомнишь». По коже побежали мурашки, заставляя тело содрогнуться.

— Вам холодно? Вы замерзли? — тут же раздался бархатистый голос Ламира, в котором прозвучали заботливые нотки. Разве от его зоркого глаза можно что-то утаить?

— Немного, — отчасти это было правдой, но лишь отчасти.

Едва я ответила, мужчина совершил загадочный пас свободной рукой, и меня окутал кокон теплого воздуха. Поблагодарив Тонли, вновь вернулась к книге. «Осколки памяти»… Это название словно твердило, что мне следовало собрать из мелких деталей какую-то важную картинку. Но что я такого забыла и должна была вспомнить в нужный час? Надеясь найти разгадку внутри любовного романа, перелистывала страницу за страницей, но ничего ценного в нем так и не нашла: ни пометок, ни каких-либо других указателей. Я вновь положила книгу в ридикюль и еще долго прокручивала в памяти детские воспоминания, связанные с мамой. Но порой словно какой-то барьер не позволял вернуться к определенным событиям. Будто кто-то нарочно закрыл их от меня же самой. Но зачем?

От постоянных размышлений разболелась голова. Я зажмурилась и прижала пальцы к вискам.

— Вам нездоровится? — Ламир отложил бумаги в сторону и сосредоточил все внимание на мне.

— Я в порядке, — постаралась сказать как можно увереннее и не поморщиться при этом.

— Уверены?

Он встал, опустился рядом со мной на скамейку и дотронулся длинными пальцами до моих висков еще до того, как я успела что-либо ответить. Даже от столь легкого прикосновения по телу стремительно проносились волны тепла, снявшие вскоре напряжение и заставившие меня от удовольствия закрыть глаза.

— Вас ведь что-то тревожит?

От его проницательности сердце забилось намного чаще, и я кивнула.

— Рассказывайте, — требовательно проговорил Ламир и убрал руки. Хоть от головной боли не осталось и следа, я не знала, с чего начать. — Я давно за вами наблюдаю. Это же из-за книги? Что такого особенного в этом романе, что вы почти не расстаетесь с ним?

— Кулон и книга — все, что осталось в память о матери. Знаете, что бы я ни услышала о ней от родных, какую бы ошибку она ни совершила, я не перестану ее любить. Она была, есть и будет моей мамой. Самой лучшей, самой любимой, самой красивой… Пусть она прожила недолгую и не очень счастливую жизнь, ее сердце не очерствело от тягот судьбы. +Читай на Книгоед.нет+ Мама до последнего оставалась доброй, веселой, старалась проводить со мной все свободные минуты, неустанно говорила, как любит. И каждый раз, когда я брала в руки эту книгу, словно слышала ее мелодичный голос, заливистый смех… Мне становилось не так одиноко.

— Разве что-то изменилось? — Ламир был озадачен, он не понимал, к чему я клоню.

— Если незадолго до смерти мама зачастую читала эту книгу, то в последние дни жизни и вовсе не выпускала ее из рук. Мне всегда верилось, что она просто очень любила эту историю, наполненную приключениями, пылкой любовью между героями. А теперь начинаю осознавать: мама просто пыталась своими действиями рассказать нечто важное, о чем боялась поведать вслух.

— О чем же? Об артефакте? — широкие брови бывшего дознавателя сошлись на переносице.

— Скорее всего.