Невоздержанность

О'Доннелл подождал, пока все стихнет, а затем сказал: "Что ж, я бы с удовольствием, но The Boozehounds все еще разминаются за кулисами со своими заранее подготовленными поклонницами. Ты знаешь, как это бывает? Они становятся по-настоящему капризными, если им не дать немного по голове, прежде чем они появятся ".

Это было встречено новым взрывом смеха.

"Иисус, блядь, Христос", - простонал Мэтт. "Давай просто покончим с этим дерьмом".

"В любом случае, я думаю, вам понравятся эти пятеро молодых людей, которых я назначил на первое место. Они хорошие музыканты, исполняющие весь оригинальный материал, и они на сто процентов являются наследниками bona fide, как и все группы здесь, на D Street West. Позвольте мне представить вам сейчас, впервые на каком-либо мероприятии, но, конечно, не в последний раз... Невоздержанность!"

Аплодисменты были легкими, просто несколько человек проявили вежливость. Не было ни свиста, ни звонков, ни поддержки ни от кого, кроме Мишель и ее столика и нескольких других, разбросанных по клубу, кто знал Мэтта, или Купа, или Даррена (у Билла практически не было друзей - конечно, никого из них он знал достаточно хорошо, чтобы пригласить на концерт).

"Давайте, ребята", - сказал Мэтт. "Давайте, блядь, сделаем это. Помните. Мы зажигаем".

"Мы зажигаем", - хором повторили все остальные.

Мэтт протянул правую руку ладонью вниз. Джейк хлопнул по ней ладонью вниз. Рука Купа опустилась поверх руки Джейка. Следующей опустилась рука Даррена. Они все посмотрели на Билла, который смотрел на них, как загипнотизированный.

"Опусти свою гребаную руку, Зануда", - прорычал Мэтт. "Нам нужно выбраться оттуда".

До Билла наконец дошла идея. Он хлопнул дрожащей рукой по столу.

Они на мгновение застыли в этой позе, на этот раз спонтанно, но впоследствии это повторялось каждый раз, когда они выступали вместе.

"Давай сделаем это", - сказал Мэтт.

"Давайте сделаем это", - эхом повторили остальные, черпая силу в этом жесте товарищества.

Они вышли на сцену. Как только они это сделали, включилось освещение сцены, залив их горячим белым светом. Толпа немного притихла, ожидая, оценивая их.

Включать все было обязанностью Билла. Он стоял у основной деки, его пальцы зависли над панелью. Чтобы избежать воя обратной связи, он подождал, пока Джейк, Мэтт и Даррен возьмут свои инструменты и отойдут от усилителей, к которым они прислонились. Как только они разрядились, он нажал на переключатели один за другим. Раздалось несколько хлопков и легкое гудение. Джейк покрутил медиатор в пальцах, сопротивляясь желанию несколько раз потрогать струны, чтобы прочувствовать и проверить звук, и подошел к стоящему перед ним микрофону. Он чувствовал жар прожекторов, проникающий в него, мог видеть тусклые лица толпы. Все они смотрели на него снизу вверх, выражения их лиц были такими же разнообразными, как и сами люди.

Из-за его спины донесся звон одной из тарелок Купа, случайный удар, когда он садился, Джейк был уверен. Приглушенный звук басовой струны последовал за ним, когда Даррен взялся за свой инструмент. Джейк еще раз покрутил медиатор в руке. Мы все испортим, настаивала пессимистичная часть его сознания. Мы ни за что этого не сделаем. Мы слишком нервничаем, слишком неопытны, чтобы провести сорокапятиминутный сет перед такой толпой. Мы гребаная гаражная группа!

"Нет", - пробормотал он себе под нос, достаточно далеко от микрофона, чтобы слово не было подхвачено и передано в эфир. Он глубоко вздохнул. "Мы зажигаем", - прошептал он. "Мы чертовски зажигаем".

Он наклонился вперед, теперь его рот был совсем близко к микрофону. "Добрый вечер, Ди Стрит Уэст", - сказал он, и его голос эхом разнесся по залу. "Мы - Невоздержанность. Добро пожаловать на наше шоу".

С этими словами все вышло из-под контроля Джейка. Это был сигнал Мэтту. Он не колебался ни секунды. Его медиатор опустился и ударил по открытым низким струнам Ми и Ля, самым базовым звукам рок-гитары. Звук гремел из усилителя, дисторшн и эффекты придавали ему мрачный, почти темный оттенок. Он позволил песне повториться в течение нескольких мгновений, достаточно долго, чтобы толпа поняла, что все начинается, достаточно долго, чтобы более искушенные в музыке из них подумали: Большое, блядь, дело. Чтобы он мог сыграть открытый аккорд. А затем его пальцы сомкнулись на грифе на шестом ладу, останавливая звук. Медиатор бил снова и снова, быстро, уверенно, в то время как его пальцы танцевали по низким струнам E, A и D в сложном узоре, выдавливая уникальный рифф для спуска в ничто в толпу в первый, но, конечно, не в последний раз.