Невозможно удержаться

Дрянь. Если Тому допросят — узнают правду. Только об этом станет известно, по мою душу выедет Инспектор. А ей сотрут все воспоминания обо мне. Ее друзьям, родителям тоже…

Спокойный голосом я произнес:

— Ничего я ей не рассказывал. Тебя просто оштрафуют за ложные подозрения.

— Не думаю… Такая штука, как интуиция, подсказывает мне, что не все у вас с ней чисто.

Тварь.

— Не накручивай себя. И не выдумывай глупостей. Ты действительно веришь в то, что я мог, рискуя своей жизнью, рассказать о себе девушке, которую знаю всего пару недель? Не смеши меня.

— Вот и узнаем, — бросила она и отключилась.

Нужно что-то делать. Срочно. Я наслышан, каким образом проводит свою работу Служба Допроса. Тома обычная девушка, она не обманет детектор лжи. Исход один: ее допросят и изменят воспоминания. А за мной выедет Инспектор.

Нет. Этого нельзя допустить. Нужно опередить Службу Допроса и самому стереть о себе информацию.

Но я не хочу, чтобы она меня забыла. А разве есть другой выбор?

Хочется наконец-то сбежать. Посадить рядом с собой ее, вдавить педаль в пол и пролетать одну границу за другой. Пока бы не попасть в такое место, где никто не найдет. Но я сомневаюсь, что существует хоть одно место в мире, куда не доходят руки Апексориума. Стоит ли подвергать ее такой опасности? И что я ей смогу дать? Я, человек, который решил бы скрываться от самой могущественной организации в мире.

Надо возвращаться в машину. Спешить. Бежать. Но сначала решить.

Одна мысль всплыла на поверхность — несогласные. Они живут небольшими группами, разбросанными по миру. Они — это те, кто или сбежали из Апексориума или не успели в него попасть. Где именно они живут, я, конечно, не знаю и никто мне об этом не расскажет. Все, что нам говорили о них: бродяги, наживаются на мелких грабежах, но несмотря на это придерживаются перемирия, установленного полвека назад с Апексориумом. В Городе есть Список Несогласных — их трогать запрещено. А они, в свою очередь, не мешаются под ногами нам. Иногда, правда, любят следить за сценаристами или режиссерами. По неизвестной причине.

Спрятаться в каком-то лагере несогласных? Не этой жизни я бы желал Томе, не говоря уже о том, что Инспектор может поймать нас еще по дороге к тому самому лагерю. Который я даже не знаю, где находится! О чем я вообще думаю?!

Самый разумный (да и единственный безопасный) выход — успеть изменить Томе воспоминания до того, как к ней придет Служба Допроса. Да, для нее так будет лучше.

Я вышел на дорогу и быстро зашагал к машине. Хоть я и принял решение, в моей голове продолжали кружиться альтернативные варианты. Да так, что я не сразу сообразил, куда делся друг с машиной. Оглядевшись по сторонам, я увидел его на стоянке у ресторана.

Принятие одного решения — и пути назад больше не будет.

В машине Руслан не спешил задавать вопросы. Знал, что я сам все расскажу. Но перед тем, как рассказать, я спросил:

— Поможешь мне сегодня в последний раз?

Глава 24

Скрыть следы проплаканных часов немного помог макияж. Но что делать с колючей болью внутри? Чем закрасить ее?

Назло скверному самочувствию, на работу я пришла в ярко-красной блузе и короткой юбке. Хотя бы по дороге к супермаркету я была занята дрожанием от холода, а не попытками снова расплакаться. А вот теперь, стоя в отделе на фоне идеально расставленных дорогих бутылок, я снова сдерживала слезы. Макияж без водостойкой туши неплохо дисциплинирует.

Дура, Тома, дура ты…

Разозлилась, выбросила цветы, оставила смартфон дома.

Ты снова облегчила ему задачу. Сама ушла.

Что плохого в курортном романе? Зачем было так психовать? Или я в глубине души надеялась, что он будет за мной бежать, умолять, лишь бы только я не уходила? Он ведь не тряпка и не подкаблучник. Он — человек, который не любит от кого-то зависеть. Не любит… Интересно, он хоть кого-то когда-то любил?

Неважно. Нужно было согласиться, провести с ним еще пару дней, а потом вспоминать о нем, как о приключении. Не более. Вот только на словах это выглядит убедительно и правильно, а на самом деле не смогла бы я так. Смотрела бы на него и постоянно вспоминала бы, что он уедет и это наши последние дни, а потом часы, потом минуты, секунды… И с каждой становилось бы больнее и больнее.

А все потому… Ну признайся ты себе уже наконец! Влюбилась же…

Чувствует ли он ко мне хоть каплю того, что я к нему?

Вова, пройдя мимо, взглядом оценил мой наряд и присвистнул. Вот и отлично. Никто не замечает припухших глаз, когда выставлены напоказ соблазнительные ножки.

Плохо без смартфона. На перерыве приходится сидеть и смотреть в одну точку. Думала, что сделала себе лучше, оставив его дома. Если вдруг Слава захочет мне позвонить, то явно не дозвонится. А так же супервайзер, Лиля, Костя, мама… Хотя в любом случае я не хочу слушать никого из них.

Покупатели сегодня реже соглашаются купить мою продукцию — явно виной тому слишком натянутая улыбка и вымученное дружелюбие. Работа больше не отвлекает. Постоянно кружащиеся мысли отвлекают от работы. В голове хаос. Когда же он успокоится…