Невозможно в это поверить, но…

Отец легонько тронул меня за локоть и, кивнув головой, показал глазами на маму и девушек. Они любовались закатом. С высоты второго этажа особняка открывался чудный вид на море, и сейчас вдалеке было видно, как опускается за горизонт солнце. Тонет оно себе спокойненько в свое и наше удовольствие в глубины Черного моря, которое от такой солнечной водной процедуры даже немножечко подобрело — не то, что море, вспенивающееся стаями вонзающихся в него смертельных осколков и меняющее цвет из-за омовения сотен и тысяч ран погибающих солдат. Можно даже и не надо включать воображение, прекрасно видно, что солнце не уходит за горизонт, а окунается в морскую пучину, хочет там отдохнуть, омыться и остыть, ведь оно целый день дарило людям свет и тепло. Завтра, в другой части моря, он вынырнет, чистое, свежее и веселое, чтобы вновь приносить людям счастье и радость. Все, солнце уже полностью село, остались его отблески на воде, пройдет немного времени, и наступит полная темнота.

— Дамы, предлагаю вам пройти в гостиную, воздух становится свежим, не ровен час, замерзнете, — предложил отец.

— Хорошо Василий Михайлович, мы так и сделаем, — отозвалась наша гостья. — Надеюсь, мы там услышим рассказ Александра Васильевича о его участии в отражении вражеского десанта в Керчи.

— Конечно, услышите, Александр у нас хороший рассказчик, — заверил отец.

Когда все расположились в удобных креслах и на диванах, я рассказал подробно все, что произошло в тот день.

— Так случилось, что провалялся в беспамятстве почти неделю, — закончил я повествование.

— Скажите, Александр, вам было страшно? — спросила Анастасия Станиславовна.

— Конечно, было, и очень, но до первого выстрела, а потом некогда бояться, нужно работать и уничтожать врага. К тому же адреналин, вырабатывающийся в организме от ощущения страха, опытные люди научили меня перенаправлять со страха на усиление своей боевой активности. Тогда легче справляться со всеми негативными чувствами, которыми война полна, как наше море водой.

— А разве служба Отечеству работа?

— Служба Отечеству почетная обязанность каждого гражданина России. Мы, офицеры разных чинов выполняем эту обязанность, а государство нам за это жалование выплачивает. За хорошо выполненную работу, всегда выдается достойное вознаграждение. Конечно работа, на развлечение никак не похоже. Работа, у военных называемая службой Отечеству.

— А как же лихие атаки на противника в штыковом бою, ведь это великая честь сложить голову во имя Отечества? Именно такие слова слетают с уст некоторых генералов, приближенных к трону императрицы.

— Вы знаете, Анастасия Станиславовна, большая польза будет Отечеству от меня живого, и я приложу все силы, чтобы голову сложили наши враги. Лихие атаки на вражеские окопы в парадном строю со штыками наперевес уже ушли в прошлое, сейчас на поле боя появляется все больше техники. В небе барражируют самолеты, летают дирижабли и воздушные шары, по земле ползают многочисленные танки и бронированные машины, ни те, ни другие штыком не пробить. Смею вас заверить, только артиллерия способна нанести урон и летающим и ползающим боевым машинам.

— Анастасия Станиславовна, прошу вас, не говорите с Александром об артиллерии, — воскликнул отец, — это его любимая тема, и он может часами рассказывать о достоинствах и недостатках этого вида вооружения. — Давайте, лучше послушаем наших домашних музыкантов, вон Гавриил Иванович уже целый час посматривает в нашу сторону.

Получив одобрительный кивок от отца, управляющий что-то сказал своим музыкантам, и в гостиной зазвучала музыка. Оркестр около часа исполнял популярные произведения композиторов Ветрова, Смирницкого и Жихарева в основном лирического содержания. Я только удивлялся: люди, не имеющие специального музыкального образования, виртуозно исполняют довольно сложные музыкальные творения. Подбор инструментов тоже своеобразный: две скрипки, гитара, баян и труба. Точно знаю, что читать ноты умеет только Гавриил Иванович, а остальные осваивают мелодии на слух. Что и говорить, есть таланты в земле русской.

— Прошу прощения, ваше сиятельство, — обратился управляющий к отцу, — разрешите Александру Васильевичу присоединиться к нам. — Мы вместе разучили несколько новых романсов и хотели бы вам их сыграть.

— Если Александр Васильевич не возражает, — отец внимательно посмотрел на меня, — то попробуйте нас удивить.

— Просим-просим, — захлопала в ладоши, улыбающаяся Тамара.

Садясь за фортепиано, я шепнул Гавриилу Ивановичу, что «Белого коня» исполнять не будем.

Когда закончил петь «Берега» посмотрел на своих родных и гостью. Да, если бы не рамки приличия, то сидели бы они с открытыми ртами. И так мы их достаточно удивили.

— Господа, поскольку мы проделали сегодня нелегкий путь, — сказала мама, — предлагаю отправиться отдыхать, время уже позднее. — Завтра у нас будет время для разговоров.