Невозможное неумолимо

– Думаю, через час, не раньше.

– Уточни, это очень важно!

– Хорошо. – Голос Волконской пропал.

– Что случилось, командир? – спросил Домани.

– Вот чего они ждут!

– Чего?

– Сюда скоро прилетят десятки беспилотников, запущенные флотом США. Это звенья одной цепи: спецгруппа, выход к Динло, флот, запуск дронов и даже маневр Фурсенко. Он помогает диверам! Группа дождётся подлёта беспилотников и…

– Неужели наши позволят дронам приблизиться к Динло? – усомнился Кружилин.

– Не знаю, что там происходит на самом верху. Надо ждать всего. У нас максимум час времени, начинаем действовать. Сержант, повтори задание.

– Добраться, поджечь…

– Жди нашего сигнала.

– Есть.

– Вперёд, лейтенант!

Метнулись мимо квадроцикла к скалам у реки…

Композиция 16. Заложники

Такого удивительного пейзажа Леонтий ещё не видел.

«Струна» иномерного разряда выбросила их на поверхность планеты, которую можно было охарактеризовать как бесконечную пустыню, покрытую барханной рябью ослепительно-белых кристаллических песков и скалами, форма которых напоминала гигантские грибы-дождевики на тонких ножках.

Впрочем, Леонтий после долгого созерцания пейзажа начал сомневаться в том, что они оказались на планете, потому что пустыня действительно распространялась во все стороны плоским полем до тех пор, пока не исчезала в туманной полосе горизонта. Если это и была планета, то гораздо больше Земли, а то и больше таких гигантов Солнечной системы, как Юпитер и Сатурн.

Во-вторых, «дождевики» выглядели уж слишком живыми, покрытые пупырчатой сероватой «кожей» и рядами чернеющих к кончикам чешуй. К тому же при долгом их разглядывании «дождевики» вызывали неприятные физиологические ассоциации. Идеально ровными назвать их было нельзя, вся геометрия «грибов» сводилась к сфере либо к эллипсоиду, зато они изредка шевелились, чешуи на них то прилипали к коже, то топорщились, и Леонтий в конце концов пришёл к выводу, что это живые образования. Так сказать, «местная капуста». А так как располагались они в строгом порядке, образуя настоящие «овощные» посадки, можно было предположить, что «дождевики» кто-то посадил.

«Полетаем, посмотрим?» – предложил пилот спутнице.

«Здесь не слишком уютно, – поёжилась Марина. – Не могу представить, кто засадил это поле и чем. Неужели это и в самом деле грибы? К тому же мы можем заблудиться».

«Ты забыла, что мы с тобой бессмертны, – рассмеялся физик. – Что бы с нами ни случилось, наши личные матрицы сохранятся в памяти Доумника».

«Никак не привыкну».

«Согласен, это не просто».

«Нас, наверно, уже похоронили дома», – погрустнела Марина.

«Зато всем будет большой сюрприз, когда мы выберемся из Динло».

«А мы выберемся?»

«Не сомневайся, я уже подыскиваю носителей для наших душ. Найдём где-нибудь подходящих созданий, переселимся и объявимся перед родными и друзьями. Представляю лицо брата, когда я выйду к нему в облике динозавра и скажу: привет, братишка!»

Леонтий изобразил смех.

Марина ответила мыслью-улыбкой.

«Лучше выйти в облике человека, а не динозавра».

«Согласен, будем искать похожих на нас, – Леонтий хихикнул, – разве что без мозгов. Вот поэтому и предлагаю прогуляться по грибным посадкам, посмотреть, кто их тут выращивает».

«Только недалеко».

У них не было никакого транспорта. Выражение «давай прогуляемся» не соответствовало физическому процессу перемещения по просторам трехмерного мира, так как совмещённая «капсула душ» пары не имела ни ног, ни колёс, ни манипуляторов, ни крыльев, ни каких-либо других средств передвижения. Но она питалась энергией трансформации измерений, свёрнутых в единый «рой» Динло, и могла пользоваться процессом трансформации как мобильный телефон – энергией аккумулятора. Только энергии этой хватало ненадолго. Стоило «союзу душ» покинуть мерцающее пространство «горения измерений», и через непродолжительное время процесс подпитки прекращался, и «капсула душ» начинала «испаряться», рассеиваться, растворяться в законах трёхмерной физики.

Именно поэтому Леонтий не мог рисковать покинуть тело Динло на Земле, так как не имел стопроцентной гарантии успеть найти тело живого существа и переселиться в него. Да и переселяться в тело козла или медведя не хотелось. Обратного пути уже не было, несмотря на сохранение матрицы личности в дебрях «компьютера» Доумника. Дважды Леонтий отдавал частицу себя, программируя носителей писем для брата: в тело инопланетной «летучей мыши» и в тело глотающего «яйца», и дважды ощущал, как болезненно реагирует сознание на переселение даже малой части психики.

Но для путешествий по другим мирам не надо было иметь под рукой местное транспортное средство или живое существо, а осознание того, что путешествие не кончится забвением и смертью, подогревало интерес и позволяло чувствовать себя первооткрывателем новых земель.

«Поехали, Мариш! Доумник, мы отделяемся, скинь нам пару литров бензина. Будем путешествовать, пока не кончится топливо».