Невозможное завтра

Я подбегаю к амбару и ударяю ладонями дверь. На ней толстая стальная цепь и висячий замок размером с мой кулак. Я в ловушке.

Меня переполняет ужас. Рациональная часть мозга отключается. Я поворачиваюсь к нему лицом, отбрасывая нож вне пределов досягаемости. Сейчас он мне не поможет. Нож бесполезен, если он нападет на меня со всей силы.

Я не думаю. Позволяю телу руководить. Я становлюсь в широкую стойку, расставив колени, локти. Он бежит прямо на меня.

За мгновение до того, как он обрушивается на меня, я высоко выбрасываю левую руку, под его высоко поднятую правую руку, и хватаю его полицейскую форму. Скользя, я ступаю к нему, правой рукой цепляю его за подмышку, разворачиваюсь и толкаю его.

Его собственные силы – вот что его и погубило. Я едва ли ему ответила. Он перелетает через мое плечо, мгновение в воздухе, затем тяжело приземляется на бетон. Секундой позже с тошнотворным влажным стуком ударяется его голова.

Я медленно отхожу назад, тяжело дыша, и поднимаю нож. Моя рука дрожит.

Он моргает раз, второй. Открывает рот.

– Ты все разрушила, – с усилием говорит он, его тело пронзает дрожь. Его грудь вздымается, опадает, вздымается, опадает.

– Я просто хотела освободиться, – шепчу ему.

И тогда он перестает двигаться.

Долгое ужасное мгновение его тело полностью бездвижно. Единственный звук – мое скрипучее дыхание и непрекращающийся ветер.

А потом начинается. Его ноги, руки, голова становятся серыми, человеческие цвета стираются. Они сходят с его лица, с рук, ног, оставляя после себя пепельную, рассыпающуюся поверхность. Все, что на нем – его одежда, пояс, наручники, распадается вместе с его плотью.

Ветер затихает, оставляя тело в покое, все серое, негатив фотографии – вот что это было.

Я слышу сквозь деревья приближающийся ветер, листья испускают предсмертный вздох перед тем, как плавно опуститься на землю. Бриз накрывает амбар подобно тому, как волна накрывает пляж, в воздухе бьются невидимые крылья. Они захватывают горку пыли, которая раньше была его телом, и поднимают ее вверх по спирали.

Порыв, и еще, и еще. Мгновением спустя пыль уносит ветер, пыль уносит вечность.

Начинается дождь.

Глава 36

Слезы облегчения смешиваются с дождем, стекая по лицу, пока я возвращаюсь к дому. Не могу поверить, что все кончено. Впервые с того момента, как Кир возник в моем классе по биологии в начале ноября, я свободна.

Я прорываюсь через деревья, мимо моря виноградных лоз, мимо ямки от костра, мимо обитой деревом Викторианской гостиницы, пока не достигаю небольшой парковки, где мы оставили машины. Здесь нет полицейского крузера, но как-то же Кир должен был приехать. Он, возможно, спрятал автомобиль где-нибудь по дороге.

Я снова срываюсь с места, бегу уже медленнее, обходя участок, повторяя экскурсию ранее с Ридом и остальными. Рид. Меня поражает раскаяние, когда я понимаю, как ошибалась насчет него, как близко я была к его убийству. Так же, как я была неправа насчет Ноя.

Уже собираюсь возвращаться, но еще раз смотрю на виноградник. На востоке тропа вьется к одному месту, которое я не проверяла: к стеклянной оранжерее. Даже при том, что моя ночная рубашка вся запачкалась, а пальцы пульсируют от холода, я решаюсь пойти и проверить ее, только чтобы быть уверенной, что Кир приехал один.

Теперь я иду медленно, слушая, как дождь ударяет по виноградным лозам, по моему лицу. Я почти не замечаю этого. Кир мертв. Наконец-то, по-настоящему мертв. Я видела это своими собственными глазами. Я сама сделала это. Я должна чувствовать торжество, должна чувствовать, словно поднимаюсь в небеса. Но пока я без Ноя, победы нет.

Ной. Меня снедает звук его имени. Каждый шаг звучит для меня как «Ной». Мне в спину дует ветер, подгоняя. Чем раньше я удостоверюсь, что оранжерея безопасна, тем раньше я смогу вернуться в дом, где спит Ной. Смогу сразу же разбудить его, извиниться, попытаться все вернуть на свои места. Больше ничто не заставит меня держаться от него подальше. Кира больше нет.

Поднявшись на небольшой холм, я замираю. Оранжерея прямо подо мной, сияет в оранжевом свечении, которое, я подозреваю, исходит от множества свечей изнутри.

Внутри кто-то есть.

Я бросаюсь через непогоду как фантом, пристально смотрю влево, вправо, приближаясь к стеклянным стенам здания. Складываю ладони чашечкой и заглядываю внутрь. Это Ной.

Он сидит на полинялой синей кушетке посреди оранжереи, колени притянуты к груди, на плечах одеяло. У меня перехватывает дыхание, настолько он красив. И настолько печален, даже буря снаружи ничто по сравнению с этим. Я кусаю губу и стучу пальцем по стеклу. Он не отвечает – дождь поглощает все звуки. Я стучу снова, сильнее.

Он вздергивает голову. Озирается, затем замечает меня. Я прислоняю руку к стеклу. Он встает, выражение его лица нечитаемо, затем кивает на дверь, приглашая меня.

В оранжерее мерцают огни. Ной зажег несколько свеч, и их свет танцует на стеклянных стенах, старинных зеркалах, отражаясь, бесконечное множество раз. Тепло усиливает аромат цветов в горшках: жасмина, роз и лилий.