Невозможность страсти

Павел заворочался, застонал – Валентин отставил тарелку, подошёл и заглянул ему в лицо. Бледность проступила сквозь загар, но тут удивляться нечему. Детоксикация идёт своим чередом, скоро пациент проснётся. Валентин снова сел и принялся доедать жаркое.

В коридоре послышались шаги, приглушённые голоса – в гостиной зажёгся свет, мимо двери кто-то прошёл. Валентин пощупал пульс друга – ну, это уже на что-то похоже. Он снова сел в кресло и, прислушиваясь к дыханию Павла, одновременно слышал то, что происходило за дверью.

Исчезновение Павла было внезапным и казалось какой-то дурной шуткой. Ну, как можно похитить Пашу Олешко, человека-Терминатора, отдавшего полтора десятилетия жизни участию в разных тайных операциях? Но именно так всё и выглядело на камере слежения у его дома, о которой похитители, кстати, знали, потому что сразу же проникли в квартиру Павла и уничтожили запись на компьютере. Установил камеры сам Павел, сигнал поступал на его домашний комп на запароленный диск и дублировался на сервер фирмы, где Павел работал начальником службы безопасности. Собственно, именно так и выяснили, что существовали эти камеры и что Павел был похищен, – его заместитель обнаружил запись на сервере.

Они подняли на ноги всех, кого могли, но результата не было. Павел словно в воду канул, четыре долгих дня о нём не было ни слуху ни духу, и Андрей Нефёдов, заместитель и друг Павла, предупредил, что телефоны, вполне возможно, прослушиваются, но кем? Они понятия не имели. И когда Валентин увидел Павла лежащим на кровати в доме своей кузины, он ощутил такое облегчение и радость, что едва не наделал глупостей, начав звонить Панфилову, начальнику и другу Павла, чтобы сообщить, что пропажа нашлась.

Но вспомнил предостережения Андрея и велел Ровене позвонить со своего телефона, наскоро придумав текст. Он был уверен, что многомудрый Панфилов всё поймёт правильно, и не ошибся.

– Привет, дядь Валь.

В комнату просочился Тимка, с любопытством поглядывая на кровать. Валентин улыбнулся при виде племянника – ему иногда было чудно́ видеть черты Ровены в этом почти взрослом парне. Те же голубые глаза с тёмными загнутыми ресницами, те же брови, прямые и светлые, тот же капризный рот и подбородок с ямочкой, и только нос и скулы Тимка взял от непутёвого папаши Гошки Денисова, но надо отдать ему должное – это было лучшее, что он мог от него взять.

– Привет, Тимофей. Хорошо, что ты дома, мама уже волновалась.

– Мама в своём репертуаре. – Тимка уселся на соседнее кресло и вытянул длинные загорелые ноги. – Послушай, дядь Валь, что это за люди у нас в гостиной?

– Потом расскажу, хорошо? – Валентин поднялся. – Тимыч, посиди пока здесь, не хочу бросать пациента одного. А я выйду, поздороваюсь и погляжу, что там и как.

– Ты боишься, что мать пошлёт твоих дружбанов куда подальше? – Тимофей фыркнул. – На этот счёт можешь не переживать, она в порядке и ведёт себя вполне прилично, даже кличку ещё никому не прилепила.

– Всё равно посиди здесь, а я погляжу…

Он поспешно вышел, прошёл по коридору и оказался в гостиной, где на диване и в креслах сидели люди, которых он ждал. Сашка Панфилов, друг и бывший пациент, хозяин крупной питерской фирмы, его лучший друг, соратник и компаньон Максим Матвеев, талантливый архитектор, сестра Матвеева Ника и её муж, спокойный и взвешенный Лёха Булатов. Все они, связанные годами дружбы и кровным родством, так давно и прочно обосновались в жизни Валентина, что сейчас, увидев их всех здесь, он невероятно обрадовался. Уж вместе они что-нибудь придумают.

Ровена устроилась в дальнем кресле, забравшись в него с ногами, а на кухне слышались голоса Ленки и Ларисы – они, похоже, пытались накормить ужином Юрика. Голос сына, капризный и протестующий, подействовал на Валентина умиротворяюще. Все, кого он любит, собрались, и не случилось непоправимого, Павел нашёлся.

– Привет, Семёныч. – Панфилов вопросительно посмотрел на него. – Что скажешь?

Панфилов и зимой, и жарким летом всегда одинаково подтянут, одет с иголочки, чисто выбрит, а его туфли – просто эталон элегантности. Валентин не знал, как это ему удаётся, но за Сашкиным подчёркнутым щегольством прятался острый ум и невероятная интуиция.

– Накачали психотропами и прочими похожими веществами. – Валентин вздохнул. – До этого кололи всякие препараты, их названия вам ничего не скажут, следы их в крови Павла сейчас уже незначительны – жарко, с потом выходят и вещества, но, судя по их характеру, нашего Павла допрашивали, и очень тщательно. И хорошо, если он вспомнит, кто это был и на предмет чего его допрашивали.

– Что значит – не вспомнит?! – Панфилов прошёлся по комнате и остановился, вполоборота глядя на Валентина. – Семёныч, что с ним случилось?