Невозможный босс

– Радимир Львович, – влезает Клим, – я Алёну Михайловну от стоматологии сюда подвозил, так что…

– Спасибо, Клим Романович, – перебивает его мой босс, – что не оставляете моих сотрудников без помощи в тяжкую годину стоматологических испытаний. Вы просто зубная фея наших дней. Ну, Любавина, если ты уже освободилась, пойдём со мной. Так и быть протяну и я тебе руку помощи, подвезу.

Ох, лучше бы не надо…

И зачем я связалась с этим Климом? Размечталась получить новую работу? Но разве есть хоть малюсенький шансик, что босс меня отпустит? Сомневаюсь. Он костьми ляжет, чтобы меня удержать. Я прямо, как жертва маньяка здесь… Ну что же так не везёт? Не могла я лишнюю минутку побыть у этой Кати? Тогда бы пронесло, не встретились бы… Одна лишь маленькая минутка и всё было бы совсем иначе…

В пути Борзов молчит и лишь недовольно поглядывает на водителя. В лифте, когда мы поднимаемся в приёмную, он тоже не говорит ни слова и только многозначно поигрывает бровями. Даже в приёмной, у которой в ожидании толпится народ, он хорошо контролирует свой рвущийся наружу гнев и моча указывает на свой кабинет.

Нет, он меня запугал, конечно, по полной программе, но, с другой стороны, а что я совершила, в чём моё преступление? Ни в чём. Значит нужно держаться стойко и парировать. Тридцать три корабля парировали, парировали да невыпарировали…

– Рассказывай, – требует Борзов, скрещивая руки на груди и останавливаясь посередине своего огромного кабинета.

– Даже и не знаю, что… Всё вам уже рассказала, вроде.

– Какие у вас отношения? – спрашивает он, сверкая глазами.

– У кого? – не понимаю я.

– Только не надо дурой прикидываться. Всё равно же расскажешь. У меня разговор короткий! Поняла?

– Да.

– Что да?

– Я всё поняла про ваш разговор. Короткий, быстрый и направленный на самоудовлетворение, как половой акт.

– Любавина! – разъяряется он.

– Сугубо деловые, – брякаю я. – А с вами у нас какие, кстати, отношения, служебно-половые или полу-деловые? А может быть, дело-половые?

Что я за дура, что я несу! Сейчас он мне кишки выпустит.

– Какие же у тебя с ним дела? – удивляется Борзов, оставляя мой сарказм без ответа.

– Да никаких. В том-то и дело…

– Так… – он набирает в лёгкие воздух и закрывает глаза.

Это хороший знак. Значит он сейчас успокоится и всё наконец-то, закончится. Очень скоро всё закончится. Я тоже набираю в лёгкие воздух и задерживаю дыхание. Раз, два, три, четыре, пять…

– Любавина!!! – орёт босс так, что я вздрагиваю. – Просто скажи, что ты там делала!

– Зачем вы так кричите?! – я тоже повышаю голос. – Так ведь можно заработать невроз, психоз и энурез! Как мужчину и начальника вас это не красит. На собеседование я ходила! Но сначала была у стоматолога.

Я открываю рот и тычу пальцем в свеже-отполированную белоснежную пломбу.

– Какое ещё собеседование? – спрашивает он недоверчиво.

– Работу искала. Такую, где не орут, а если трахают, то исключительно мозг.

– Работу?! – надувается он от возмущения. – Ты попробуй отсюда уволиться для начала.

– Ну, я уже пробую, вообще-то. Я вам заявление подала.

– Нет никакого заявления. Насколько я помню, оно порвано на очень мелкие клочки.

– Я про другое. Я новое написала. У вас на столе лежит в кожаной папке. Следующее через канцелярию зарегистрирую, если и это порвёте.

– А со Стражниковым у тебя что? – спрашивает босс вдруг тихим голосом и его зелёные глаза становятся мутными, погасшими.

– Да ничего, – отвечаю я тоже внезапно тихо.

Может у нас тут биполярочка завелась?

– Он к тебе клинья бьёт?

– Какие ещё клинья? Что это за строительная лексика? – делаю я непонимающее лицо.

– Ты с ним трахаешься?

– Вообще-то нет, но вас это точно не касается. Сегодня мы случайно встретились. После стоматолога он подвёз меня в «Русские сладости» на собеседование в аналитическую группу.

В глазах Борзова снова вспыхивают злые огоньки.

– Кофе принести вам, Радимир Львович? – быстро переключаю я его внимание. – Или, может быть, лучше экстракт валерианы?

Я поворачиваюсь и, не дожидаясь новой вспышки, устремляюсь к двери. Гневные возгласы шефа, как взрывная волна, настигают меня, когда я уже закрываю за собой дверь.

Как ни странно, я чувствую себя возбуждённой не только эмоционально, но и сексуально. Ужас какой... Это что, разновидность мазохизма? Мне нужно срочно записаться к психиатру или этому, как его…

– Алёна Михайловна! Алёна Михайловна! – кричит вдруг вбегающий в приёмную слонёнок Мечтанов.

– Что случилось, Тихон Газизович, эврика? – спрашиваю я.

– Вот именно, моя дорогая! Эврика! Какое замечательное слово вы нашли!

Его глаза бегают а толстые влажные губы растягиваются до ушей.

– Вы что, помолодели всё-таки?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Да! – радостно выкрикивает он.

– Странно, – пожимаю я плечами. – Выглядите вы так же, как и вчера. Не таким уж красавцем вы были, как я погляжу.

– Ну нет, – смущается он. – Был, конечно. Я ведь всего на пятнадцать минут пока… Но это настоящий прорыв! Вы не представляете! Это веха! Теперь эксперимент выйдет на финишную прямую!