Невозможный маг

Брехт опустил голову, замолчав. Он больше не мог говорить. Вместо этого ему хотелось завыть — обещал охранять, защищать и оберегать и сберег. Но лучше бы, если бы все случилось наоборот. Тогда он не чувствовал бы такого разочарования.

А эти двое уже забыли о нем.

— Это правда? — Эльфин тихо сжал плечи девушки. — То, что он говорит?

Послушница покраснела еще больше, из ее глаз от волнения брызнули слезы.

— Когда матушка передавала мне дар, она сказала, что видит меня женой и матерью, — пролепетала она еле слышно. — Я сначала не поверила, а потом вспомнила твои глаза. Я пророчица, — она наконец-то подняла голову и посмотрела ему в лицо, — и за свой дар должна заплатить свою цену. Всякий раз, предсказывая, я ненадолго лишаюсь зрения. Однажды я ослепну совсем, как моя старая наставница, но, пока я могу видеть, я хочу смотреть на тебя.

Брехт скрипнул зубами и отошел. Он больше не мог оставаться тут. Хотелось удрать за тридевять земель, а еще лучше — забиться в какую-нибудь дыру и не показываться никогда. Для орка, который не может слишком долго жить, не общаясь с сородичами, это был самый подходящий способ самоубийства. Полный решимости осуществить задуманное прямо сейчас — и плевать на воинскую честь! — он уже сделал несколько шагов к выходу, когда его остановил осторожный голос:

— Темноволосый?

Это оказался один из эльфов-рыцарей, и вид у него был такой недовольный и смущенный, что Брехт раздумал уходить.

— Чего еще? — рыкнул он.

— Нас всего трое. — Рыцарь указал на двух своих соратников. — А тел гораздо больше. Ты… ты… я понимаю, мы только что были врагами, но ты мог бы… ну помочь? Хотя бы донести до лошадей, а там мы сами!

На самом деле выжили пятеро — еще двоих раненых смогла поставить на ноги целительница. Но именно «поставить» — они могли сами ходить, однако были слишком слабы. Им нужно было отлежаться хотя бы два-три дня, чтобы поправиться окончательно. Поэтому Брехт вздохнул и направился в ту сторону, где из копий и щитов уже были сделаны носилки. Их надо было отнести к лошадям и навьючить на животных для дальней дороги.

Эльфин и девушка даже вздрогнули, когда к ним подошел Норрик, подозрительно крепко державшийся за живот. Присмотревшись, юноша понял, что его друг слегка пополнел — во всяком случае, раньше у него не было заметно такого брюшка.

— Ну что? Пошли, что ли? — осведомился он таким невинным тоном, что Эльфин заподозрил неладное.

— По карманам шарил? — поинтересовался он.

— Я? — Светлые брови альфара взлетели к самым волосам. — Да никогда в жизни! Хотя, — он состроил гримасу под пристальным взглядом эльфа, — должны же мы, как победители, что-то поиметь с побежденных? Не беспокойся, я с тобой честно поделюсь. Разделим на троих! Нет, на четверых! На пятерых! Только не отнимай!

Послушница вдруг хихикнула и тихо толкнула локтем Эльфина:

— Оставь его в покое. Он такой забавный!

От удивления Норрик не нашел что сказать. Забавным его не называли даже отец с матерью.

Рыцари уже начали переносить своих покойников наружу. Эльфин взял девушку за руку и последний раз оглянулся на полутемный сводчатый зал. Сейчас только пятна на полу и легкий душок горелой плоти напоминали о том, что тут разыгралось сражение. Родник снова был полон, но что-то подсказывало юноше, что вода в нем пока еще чистая, лишена магической Силы, и должно пройти значительное время, чтобы он наполнился Силой. А та Сила вся ушла. Только вот куда? Юноша посмотрел на свой меч. Он не чувствовал в нем изменений, да и в себе тоже не ощущал перемен. Одно из двух — либо он отпустил Силу, и она рассеялась в эфире, либо просто не замечает ее груза. Кто ему объяснит, где правда?

Он поискал глазами своего двойника, но того нигде не было видно. И внутренний голос молчал. Может быть, он вернется потом?

«Вернется-вернется, — тут же послышалось знакомое ворчание. — А ты чего стоишь, как столб? Эпоха только началась, но дел много. Разве тебя никто нигде не ждет?»

— Ждет, — кивнул юноша своим мыслям и направился к выходу.

Оказывается, он простоял там довольно долго — рыцари успели устроить свой печальный груз на спинах лошадей и готовились в путь. Возле них стоял Брехт.

— Я ухожу, — заявил орк. — С ними. Здесь я больше оставаться не могу. Ты, шаманка, теперь пристроена, я тебе больше не нужен. Прощай!

Он развернулся и подошел к лошадям, взяв в руку повод одной из них. Именно к ее седлу было прикручено тело лорда Эльгидара с закутанной в плащ головой, чтобы скрыть рану на лице. Послушница что-то крикнула вслед — орк только дернул плечом, словно сбрасывая с него невидимую руку, и первым зашагал по тропе прочь от Обители.

— Я ему нравилась, — прошептал девушка, кусая губы. — Но я этого не хотела. Что теперь будет?

Эльфин лишь покачал головой. Сейчас, когда орк повернулся к нему спиной, он вдруг ясно почувствовал — от них уходит кто-то или что-то очень важное, что-то, что могло бы случиться в будущем и чего уже никогда не произойдет. Вся жизнь пойдет теперь не так именно потому, что орк покидал их маленький отряд. И изменить уже ничего нельзя.

Глава 27