Невозможный мужчина

Зимний Питер давил свинцовостью туч и насупленными лицами уставших атлантов. Суровый «Медный всадник» укоризненно зыркал позеленевшими пустыми глазницами, а неласковый невский ветер выдувал из головы все лишнее, оставляя самое главное – хочу к Светлане. Немедленно. К ней, с ней, рядом, внутри. Видеть, слышать, осязать, обонять, ощущать, оплетать руками, ногами, губами, языком… Да что ж это такое! Я же хотел проветриться, подумать на свежую голову. А что в результате? А в результате – все то же самое. При этом все то, что раньше быстро занимало мои мысли прочно и надолго – бизнес-планы, аналитика, курсовые разницы, график модернизаций производств – теперь казалось лишенным какого бы то ни было смысла. Зачем мне все это? Ради чего? Во имя чего? Я уже заработал себе достаточно для того, чтобы тихо-мирно прожить унылую, серую, скучную, одинокую жизнь. Алекс, конечно, бесподобна в своем стремлении завоевать весь мир, но мое тщеславие не распространялось столь далеко.

Я хотел другого. Мучительно, до судорожно стиснутых кулаков, с самого детства хотел семью. Свою собственную семью – дружную, шумную, любимую и любящую семью: жену хотел, детей, много – ну, хотя бы четверых. И пса. Огромного лохматого ирландского волкодава. И только себе мог признаться в этой мечте. Слишком непритязательной для человека, в руки которого попали, благодаря невероятному, фантастическому стечению обстоятельств, такие рычаги управления и такие сумасшедшие ресурсы.

Резкий звонок мобильного вырвал меня из раздумий. На экране высветилось имя, при виде которого сердце заколотилось сумасшедшим телком в хлипком загоне. Я немедленно ответил:

– Соскучилась, свет мой? Я тоже.

В трубке раздались какие-то невнятные шорохи, а потом Света горячо и сбивчиво зашептала в трубку:

– Макс, мне страшно. Мне кажется, Алекс немного не в себе. Я ее плохо знаю, конечно, но она… мне кажется, она плакала. Я заметила припухшие веки и покрасневшие глаза, и у нее еще нос распух немного. У меня так же бывает, если я поплачу. И еще… Она думала, что я не вижу, но я заметила: она пила какие-то маленькие таблеточки.

– Ты не видела, откуда она их достала? – Я стиснул трубку чуть ли не до хруста. Ох как это не вовремя!

– Из медальона на шее.

– Черт, это не есть хорошо. Это даже очень плохо, Светлана Николаевна. Не отходи от нее ни на минуту. Немедленно позови Ника. Если она потеряет сознание, раскрой медальон и положи ей под язык сразу десять таблеток. Если столько нет – клади все что есть. Я буду через десять-пятнадцать минут.

Глава 16

Вернувшись в отель, я шустрой мышкой прошмыгнула в свой номер, чтобы срочно привести себя в порядок. Возможно, прошлым вечером мой новый костюм и смотрелся шикарно, но уж явно не сейчас. Пара пуговичек на пиджачке болталась на честном слове, видно, кто-то из нас – и не факт, что это был Максим – спешил его снять вчера. Кружевной топ был безвозвратно утрачен. Боги! Как можно потерять целую деталь одежды? Не в коридоре же я начала оголяться? Или все-таки именно там? Стыдоба какая, а! Молния на юбке – мамочки! – с одной стороны просто отпорота от ткани! Господин Шереметьев, да я вам счет выставлю за испорченную одежду! М-да. Выставлю. И как, самой вот интересно стало, осуществить эту акцию-провокацию? Прийти на работу в мешке, типа больше не в чем? А он его не снимет прямо там же, в кабинете?.. Черт-черт-черт, о чем ты думаешь, Лана?! О сексе с Шереметьевым на рабочем месте? Разум совсем потеряла?

На голове творилось черт знает что – модные локоны столько раз подвергались нападкам ненасытного начальства, что превратились в спутанную массу трудно расчесываемых косм. Макияж я толком так и не смогла смыть и сейчас напоминала слегка помятую панду, скромно прячущую взгляд от попадавшихся навстречу людей. Душ! Срочно-паморочно душ: контрастный, чтобы унять заполошные мысли, с огромным количеством геля, шампуня, бальзама и прочего мыльно-рыльного инвентаря, чтобы совершенно смыть с тела запах Макса, который совершенно выключает голову и включает какую-то совершенно незнакомую мне часть меня – темную, страстную, бесстыдную, бессовестную, развратную Светлану, готовую кинуться обратно в номер к нему, даже без его приглашения.

Через двадцать минут интенсивного переключения воды с ледяной до почти кипящей я вроде как смогла начать мыслить более-менее трезво и отстранено. Итак, на часах почти двенадцать. Мы, кажется, договаривались с Алекс созвониться в это время и встретиться у нее, чтобы окончательно привести в порядок протокол заседания ее совета. Значит, пора одеваться и идти.

– Алло, Алекс? Я готова, можно приходить?

– Угу.

Странно. Просто как-то немного необычно для Алекс. Раньше я никогда не слышала, чтобы она отвечала столь односложно. Ну да ладно. Может, похмелье у человека, а тут я еще с этой работой.

О! Кстати! А как же мое похмелье? Где оно? Почему не болит голова, почему не тошнит, где все эти признаки хапнутого накануне лишка?