Невозможный Роман

Роман был зол. Очень-очень зол. Просто невероятно. И от этой злости у него давило в висках, а сердце сбивалось с ритма. Он набирал номер Глаши вновь и вновь, но равнодушный механический голос отвечал, что абонент находится вне зоны действия сети. А между тем метель только усиливалась, дворники не справлялись, колеса увязали в снегу на нерасчищенной трассе, и он вообще не знал, когда доберется до… дома? Наверное, так. В какой-то момент маленький съемный домик в Иванковичах стал их домом в гораздо большей степени, чем все остальные места, где они останавливались с тех самых пор, как стали жить вместе. Ну, как стали? Ничего ведь особенно не поменялось, как на этом ни настаивал Роман! Аглая буквально прописалась во дворце Никоновых. Он уже сто раз пожалел, что доверил ей должность художника-оформителя в этом проекте. Работа отнимала у Глаши так много времени, что на собственную свадьбу его попросту не нашлось! Да что там… они не сподобились даже на банальную роспись! Вот и сегодня Аглая в который раз отложила поездку в город. И даже если бы Поляков захотел, он бы вряд ли мог вспомнить, какой предлог для своего отсутствия его невеста придумала на этот раз. Видит бог, он был пацифистом. Но прямо сейчас он собирался вернуть ее в город силой, раз уж все иные методы себя не оправдали.

Роман постучал пальцами по рулю и устало растер лицо. После того, как братья Глаши удостоверились в искренности его чувств, дела пошли на лад. Один за другим на Полякова посыпались проекты, которые он считал для себя навсегда потерянными. Кошманы отступили. И отступая, видимо, решили выплатить ему контрибуцию. Поначалу Роман планировал подробно объяснить, куда они могут сунуть свои отступные, но потом подумал, что Глаша расстроится, и… смирился. Он вообще очень часто ей уступал. И вот, к чем это привело! Нет… Женщинам нельзя давать спуску. Однозначно. Даже любимым…

Кадиллак занесло уже у самых Иванковичей. Роман выругался. Вышел из машины, чтобы осмотреть место пробуксовки. Выругался. Достал из багажника лопату и принялся расчищать снег, который валил, не переставая. Опять вернулся в машину, замерзнув, как собака, и стал потихоньку сдавать назад по собственной колее. Машина поддалась, когда Поляков было решил, что придется идти пешком. В общем, в дороге он потерял на целых полтора часа дольше, чем обычно. Дом встречал хозяина темными окнами. Роман сразу понял, что там – никого. Глаша наверняка пропадает во дворце. Маньячка… А главное, как она вообще планирует возвращаться домой по такой погоде?! Уж не на своей ли развалюхе, менять которую она категорически отказалась?

Через пятнадцать минут Поляков парковался прямо у той стены, реставрацией которой так гордился! Конечно же, он угадал. Аглая торчала во дворце. Чего он не мог предположить, так это того, что эта ненормальная полезет на стремянку.

- Какого черта ты туда залезла? – тихо, чтобы не напугать, но оттого не менее зловеще поинтересовался Роман. Глаша обернулась. Улыбнулась счастливо и принялась слезать. – Осторожнее, я тебя прошу! Осторожнее! Тебе же… тебе же рожать вот-вот!

- Ну, и чего орешь? Еще целых две недели…

Аглая застыла на нижней ступеньке и раскрыла объятья. Все такая же худенькая, с небольшим животиком, размеры которого не на шутку беспокоили Полякова. Почему-то ему казалось, что к этому времени Глаша должна была стать толстой, как дирижабль.

- Аж целых две?! Ты серьезно вообще? Какого хрена ты полезла на эту лестницу? А если бы у тебя закружилась голова? Или… еще что-то?

- Да я же ничего такого не делала. Так, шторы немного перевесила. Потому что рабочие повесили их шиворот-навыворот, а я только заметила…

- И что? Этим нужно было заниматься самой?! А если бы ты упала, а если бы…

- Ты уже повторяешься, - засмеялась Глаша и щёлкнула жениха по носу, но тут же, замолчав, опустила взгляд вниз:

- Вот же дерьмо!

- Что, Глаша, что?! Это воды отошли, да? Ты погоди…. Я сейчас машину подгоню, мы поедем… Стой! Ты куда?

- Так ведь за тряпкой!

- Какой тряпкой?

- Поляков, не тупи! Это же обюссон начала восемнадцатого века! Господи… я, наверное, его испортила…

- Ты совсем спятила? Какой, на хрен, обюссон?! Ты рожаешь!

- Ух…

- Что?!

- Нет-нет, ничего… А-ах…

Глаша покачнулась и, что есть сил, ухватилась за Полякова.

- Я подгоню машину…

- Поздно!

- Что?

- Я говорю, поздно. О господи!

- Так не должно быть! Ты не можешь родить так быстро…

- Но я уже рожаю!

Роман побелел. Сделал несколько глубоких вдохов.

- Ложись на кровать. Я… я посмотрю, что там.

- Ты совсем спятил?! Эта кровать – часть спального гарнитура конца семнадцатого века, которую князь… о-о-о… - простонала Аглая, сквозь стиснутые зубы.

- Господи, я уже и не надеялся, что что-то может тебя заткнуть, - просипел Поляков, устраивая Аглаю на кровати, где каких-то пятнадцать минут спустя в результате стремительных родов и родился наследник древнего рода Никоновых, и его, Романа Полякова, наследник… Где-то за окном орали сирены скорой, а он смотрел на теплый комочек в своих руках и поверить не мог, что это случилось. Что они справились с этим. Вместе.