Невротическая личность нашего времени

Еще одна причина того, почему редко достигается удовлетворение, которого ищут, заключается в разрушительных элементах, неотъемлемо присутствующих в невротической структуре, которую я описала. Они отсутствуют в культурных «дионисийских» началах. В последних нет ничего общего с невротической деструктивностью всего, что составляет личность, всех ее потенциальных возможностей в плане достижений и счастья. Давайте сравним греческий «дионисийский» культ, например, с невротическими фантазиями о собственном сумасшествии. В первом случае желание состоит в достижении временного экстатического переживания, служащего увеличению радости жизни; во втором – то же самое стремление к забвению и раскрепощению не ведет ни к временному растворению с последующим обновлением, ни к обогащению и полнокровной жизни. Его целью является избавление от всего, мучающего «Я», невзирая на всю его ценность, и поэтому неповрежденная сфера личности реагирует на это страхом. В действительности страх перед катастрофическими возможностями, к которым часть личности побуждает всю личность, обычно является единственным фактором в этом процессе, который препятствует осознанию. Невротик знает лишь то, что он страшится сойти с ума. Только при разложении данного процесса на его составные части – на побуждение к отказу от себя и реактивный страх – становится понятным, что невротик стремится к определенному удовлетворению, но его страхи препятствуют этому.

Один фактор, присущий нашей культуре, служит усилению тревожности, связанной со стремлением к забвению. В западной цивилизации найдется мало, если вообще найдется, культурных форм и образований, в которых эти стремления, даже безотносительно к их невротическому характеру, можно было бы удовлетворить. Религия, которая предлагала такую возможность, потеряла свое влияние и привлекательность для большинства людей. Не только нет каких-либо эффективных культурных способов такого удовлетворения, но их развитие активно тормозится, ибо в индивидуалистической культуре человеку предписывается прочно стоять на собственных ногах, утверждать себя и, если необходимо, уметь прокладывать себе дорогу. В нашей культуре действительное следование склонности к отказу от себя влечет за собой опасность остракизма.

В свете тех страхов, которые обычно не дают невротику возможности получить специфическое удовлетворение, к которому он стремится, становится возможным понять важное значение для него мазохистских фантазий и перверсий. Если его стремления к отказу от себя изживаются в фантазиях или в сексуальных действиях, он, возможно, сможет избежать опасности полного самоуничтожения. Подобно «дионисийским» культам, эти мазохистские привычки дают временное забвение и раскрепощение со сравнительно небольшим риском нанести себе вред. Обычно они затрагивают всю структуру личности; иногда они сосредоточиваются на сексуальных действиях, тогда как другие сферы личности остаются от них сравнительно свободными. Существуют мужчины, способные быть активными, напористыми и удачливыми в своей работе, но вынужденные время от времени предаваться таким мазохистским перверсиям, как переодевание в женскую одежду или игра в непослушного мальчика с выпарыванием самого себя. С другой стороны, те страхи, которые не дают невротику возможности найти удовлетворительного разрешения своих затруднений, могут также пронизывать его мазохистские побуждения. Если эти побуждения имеют сексуальную природу, тогда, несмотря на интенсивные мазохистские фантазии по поводу сексуальных отношений, он будет полностью воздерживаться от секса, показывая отвращение к противоположному полу или по крайней мере подчиняясь строгим сексуальным запретам.

Фрейд считает мазохистские побуждения по существу сексуальным явлением. Для их объяснения он выдвинул следующие теории. Первоначально он считал мазохизм одной из сторон определенной, биологически заданной стадии сексуального развития, так называемой анально-садистической стадии; позднее он добавил гипотезу, согласно которой мазохистские побуждения имеют внутреннее родство с женской природой и означают что-то подобное изживанию желания быть женщиной. Его последнее предположение, как упоминалось ранее, заключалось я том, что мазохистские побуждения состоят из сочетания саморазрушительных и сексуальных влечений и что их функция – сделать саморазрушительные влечения безвредными для человека.

С другой стороны, моя точка зрения коротко может быть суммирована следующим образом. Мазохистские побуждения не являются, в сущности, ни сексуальным феноменом, ни результатом биологически заданных процессов, а берут свое начало в личностных конфликтах. Их цель не в страдании; невротик так же мало хочет страдать, как и любой другой человек. Невротическое страдание, в той мере, в какой оно выполняет данные функции, – это не то, чего индивид хочет, а то, чем он платит. Что же касается удовлетворения, к которому он стремится, то это не страдание в собственном смысле слова, а отказ от своего «Я».

Глава 15. Культура и невроз.