Невротические стили

Давление и приказы, управляющие жизнью обсессивно-компульсивного человека, вне всякого сомнения, для него крайне тяжелы, но они же являются и авторитетными поводырями. Они создают структуру, в которой человек может относительно спокойно работать, а за ее пределами ощущает серьезные неудобства. В работе такие люди самым удобным считают наличие своей ниши, в которой они с рвением выполняют задачи, поставленные высшим авторитетом. Выбор у них становится чисто техническим: как лучше всего успеть в срок или как оправдать ожидания. При этом они получают удовлетворение не от свободного выбора, а от исполненного долга, от оправданных ожиданий высшего авторитета, а часто - от невероятно высокой технической виртуозности и изобретательности.

Я уже предположил, что обсессивно-компульсивное квазивнешнее давление, под которым живет человек, лучше всего выражается одним специфическим содержанием мысли, а именно : "Я должен...". Эта мысль заставляет его работать, вести себя определенным образом и даже волноваться (например, "Я должен был..." или "Может быть, нужно..."). Возможно, эта мысль или какая-то ее вариация является неотъемлемой частью обсессивно-компульсивного симптома (например, "я должен мыть руки"), а может быть и неотъемлемой частью другого симптома (например, тика). Какой бы ни была форма, она редко обходится без "я должен". Обычно "должен" относится к моральным принципам, а обсессивно-компульсивные люди находят моральные аспекты в самых дальних и непредсказуемых местах. Но важно отметить, что то же самое может относиться и к другим авторитетам, например к законам приличия или ожиданиям начальника. Я подчеркиваю этот факт из-за того, что он представляет моральные чувства обсессивно-компульсивного человека в несколько ином свете.

Моральные аспекты чувства "я должен" по-другому можно назвать функцией суперэго. Если мы рассмотрим функцию суперэго в свете предыдущего обсуждения, то откроется существенный факт. Моральное восприятие обсессивно-компульсивного человека, его моральное "я должен", - это лишь одно (хотя и крайне важное) специфическое содержание постоянного ощущения квазивнешнего давления. Таким образом, между ощущением морального давления ("Я должен пойти в церковь" или "Я должен быть к нему добрее") и другими видами давления, например давлением срока ("Нужно закончить, прежде чем..."), находятся различные квазиморальные принципы и обязательства. Они-то и создают обсессивно-компульсивное давление и квазивнешние требования.

При таком субъективном восприятии специфическое моральное содержание или функция суперэго теряет свою отчетливость. Конечно, можно себе представить, что моральное содержание вытекает из более общей формы деятельности, или же такой формой можно признать само суперэго. Но, в любом случае, трудно определить, является ли независимой моральная функция, которую мы называем "суперэго". Мы не будем углубляться в эту теоретическую проблему; однако я хотел бы упомянуть еще об одном качестве обсессивно-компульсивного суперэго, а именно о "жесткости".

Считается, что обсессивно-компульсивное суперэго является крайне жестким. Но вместе с тем оказывается, что оно неадекватно интегрировано. Несомненно, это положение основано на более или менее постоянном напряжении или беспокойстве, которого эти люди фактически не могут избежать. И хотя это явление очень хорошо изучено, с современной точки зрения оно выглядит по-иному. При рассмотрении природы модели активности и восприятия (одним из аспектов которого является чувство "я должен") становится ясно, что "жесткость" и "неадекватная интеграция" являются необходимыми условиями функционирования этой системы.