Невский пятачок

"С двадцать первого сентября 1941 года я уже не числился в списках личного состава ВММА.

Я возвращался из самоволки, и меня задержал армейский патруль. Меня доставили в городскую комендатуру, где после короткого объяснения с дежурным помощником коменданта, я был помещен в одну из камер гауптвахты. Там уже сидело человек двадцать задержанных военнослужащих. За ночь, проведенную в камере на нарах, я успел получить соответствующую "юридическую консультацию". У моряков-"самовольщиков" с гарнизонной гауптвахты было только два выхода. Первый — в суд военного трибунала, так как в военное время самовольная отлучка из части приравнивалась к дезертирству. Второй путь — это добровольная отправка в бригаду морской пехоты на фронт.

Утром во двор комендатуры вывели более сотни военнослужащих, задержанных комендантскими патрулями за минувшую ночь. Человек двадцать отвели в сторону. Все моряки. Под охраной главстаршины и трех краснофлотцев с винтовками нас погрузили в большую грузовую машину с брезентовым верхом. Мы тронулись в путь. В дороге были часов пять.

Во второй половине дня 22-го сентября 1941 года мы прибыли в поселок Невская Дубровка, расположенный на правом северном берегу реки Нева. Здесь находился штаб Невской оперативной группы (НОГ), тылы, резервы, инженерные, медицинские, зенитные и саперные части подразделений, ведущих боевые действия на "Невском пятачке".

Когда нашу группу из 18 человек привели в штаб НОГ, нас принял молодой капитан береговой службы, представившийся ПНШ 4-й МорБр. Лично побеседовал с каждым новичком. Нас покормили. С наступлением темноты, этот капитан с своим ординарцем повел нас к переправе. Нам объяснили, что на берегу и во время переправы запрещено курить, громко говорить, зажигать огонь и так далее.

Быстро и тихо на четырех лодках мы пересекли Неву. Переправлялись без оружия, сказали, что винтовки получим уже в своих ротах. Я переправлялся в одной лодке с капитаном, который приказал мне держаться его. Командовал переправой саперный капитан Михаил Федорович Иванов, о котором после на плацдарме ходили легенды. Иванов был символом "пятачка" и проявлял со своими саперами чудеса героизма, обеспечивая бесперебойную переправу на лодках и плотах под постоянным немецким огнем. Всех раненых с плацдарма эвакуировали в наш тыл в любое время суток и в любых условиях. Я встречался с Ивановым после войны. На левом берегу реки нас встретили три краснофлотца из бригады, и согласно указаниям капитана — ПНШ, стали разводить вновь прибывших по подразделениям. Мне капитан сказал следовать за ним. Где ползком, где перебежками, а где и по свежевырытым ходам сообщения мы добрались до развалин каменного дома, под фундаментом которого в бывшем погребе был оборудован штаб бригады.

Помещение было перегорожено на несколько клетушек. Потолок был подперт несколькими деревянными столбами. Под ногами хлюпала гнилая болотная вода. В штабе находился начальник штаба и комиссар бригады, несколько командиров, телефонистов и связных. Капитан — ПНШ сказал начальнику штаба — " Курсанта привел, хороший парень. Подойдет на место командира взвода разведки, прежнего командира еще вчера убило". Начштаба с ним согласился.

В это время появился командир бригады полковник Ржанов (А.Копанев ошибается, считая Ржанова командиром 4-й МБ, но тут имеется несколько вариантов), которого я сразу узнал. Ему доложили о пополнении и обо мне. Полковник спросил, с какого я курса ВММА, как попал в бригаду и был ли в его курсантском батальоне. Я коротко и честно все рассказал. Ржанов согласился с моим назначением, пожал мне руку и пожелал успеха в службе. Так я стал исполняющим обязанности командира 1-го взвода отдельной разведроты бригады МП. Связной привел меня в "блиндаж" командира разведроты. Ознакомившись с моей куцей биографией, ротный, старший лейтенант, посоветовал "побыстрее вжиться во взвод", перенимать опыт у "старичков" и готовиться к заданию. Старшина роты выдал мне вещевой мешок, котелок, флягу, автомат ППД с двумя полными дисками, пистолет с четырьмя обоймами, две гранаты РГД и две гранаты — "фенечки" Ф-1 и финский нож в кожаном чехле. Когда я закрепил на себе все это "хозяйство", автомат зарядил диском и перебросил через плечо за спину, то сразу приобрел вид заправского вояки. В моем взводе был 19 человек. Тринадцать моряков из подразделений береговой обороны и шестеро с различных кораблей."