Невыдуманные истории

Шатков быстренько забинтовал руки и вышел на помост. Темпераментный аргентинец сразу бросился в атаку. Он знал, оказывается, о ранении Геннадия и стремился любым путем пробить в бровь. Первый раунд Шатков чувствовал себя неуверенно — не мог найти своей манеры боя. После перерыва Геннадий сжался как пружина. Он решил подавить силу воли Салазара. Но и аргентинец не хотел мириться с условиями Шаткова. Тогда Геннадий провел два сильных удара — Салазар рухнул на ринг. Нокаут!

Когда советский боксер уходил с ринга, он почувствовал, как сильно болит палец правой руки. Неужели в довершение всего он выбил и палец? Да, в пылу борьбы Геннадий не заметил, как повредил руку. Снова травма… А впереди был решающий бой с великолепным чилийским боксером Тапиа, который вышел в финал, сокрушив поляка Пюрковского, нокаутировав олимпийского чемпиона чеха Торму.

Чилиец случайно узнал о больной руке Шаткова. Прослышал он и о разбитой брови.

Бой этот, который должен войти во все учебники по боксу, длился 70 секунд. Но какие это были мгновения! 69 секунд чилиец лез напролом, он шел в яростную атаку. Шатков спокойно проводил «воспитательную работу», внушая уважение к своим ударам. Шла 69-я секунда. Чилиец рвался к победе. Шатков сделал красивое обманное движение — и атакующий Тапиа, как говорят боксеры, «провалился вперед» — бил в противника, а попал в воздух. И в тот же момент карающая перчатка Шаткова настигла чилийского чемпиона. Очередной нокаут!

Шатков стал олимпийским победителем, заслуженным мастером спорта. За мужество и высокое мастерство правительство наградило Геннадия Ивановича орденом Ленина. Этим самым дорогим орденом страна отмечает лучших своих сынов — полководцев, академиков, композиторов, писателей, людей, чьи имена являются гордостью нации. И среди них — Геннадий Шатков.

Владимир Коновалов РАНО УТРОМ, ПОЗДНО ВЕЧЕРОМ

Это было в Ленинграде в марте 1966 года. В закрытом манеже собрались все сильнейшие легкоатлеты страны, чтобы разыграть золотые медали зимнего чемпионата СССР. Наша группа кинодокументалистов имела задание снять сюжет для киножурнала «Советский спорт».

В тесном зале манежа шла борьба по нескольким видам спорта одновременно, и очень трудно было реагировать сразу на все. Хотелось отобрать для съемки события наиболее интересные, драматически напряженные. Я стоял у выхода центральной трибуны, наблюдая за соревнованиями, советуясь с операторами, определяя объекты съемок.

На беговой дорожке сменяли друг друга спринтеры, барьеристы, стайеры. В правый сектор вслед за толкателями ядра приходили прыгуны в длину, потом в высоту. Но когда бы я ни посмотрел влево, там непрерывно состязалась одна и та же группа спортсменов, прыгающих с шестом.

Я поймал себя на том, что мне все больше и больше хотелось обосноваться именно в этом секторе, где была возможность неторопливого наблюдения за спортсменами, где внутренний, глубинный подтекст борьбы мог быть особенно ощутим. Спортсмены разминались, сосредоточивались перед прыжками, нервничали, разбегались по нескольку раз и снова возвращались к линии разбега.

Наконец прыжок. Удача или неудача — в любом случае прыгун еще долго стоял под планкой, выверяя высоту хвата шеста, силу толчка, отсчитывая шаги до рубежа разбега.

Я подхожу к прыгунам, вглядываюсь в лица в поисках старых знакомых, интересуюсь высотой.

На планке — четыре метра двадцать сантиметров.

Игорь Фельд здесь, но он еще не прыгает. Ходит туда-сюда, садится, опять встает.

Судьи спрашивают у него, не видел ли он Близнецова. Сейчас — нет.

Четыре сорок. Начинает Фельд. Долго стоит у линии разбега. Покачивается вперед-назад, меняя опорную ногу. Не решается. Наконец разбег. Скорее, это пробная пробежка, попытка найти нужный ритм. Вялый толчок, тоже словно разминочный. Фельд пролетает под планкой. Судей и участников это не удивляет. Видимо, здесь к такому привыкли.

Еще попытка. Всё значительно увереннее. Фельд берет высоту, берет технично, правда без большого запаса. Сразу видно, что его лучшие прыжки — впереди.

Четыре пятьдесят Фельд пропускает.

Наконец-то появляется Близнецов. Не для прыжка, нет. Просто уже пора появиться, а то волнуются судьи, тренеры. Да и публика интересуется. Случайно он садится на ту же скамейку, где отдыхает Фельд. Не смотрят друг на друга.

Какие же это разные люди!

Геннадий Близнецов выглядит настоящим атлетом, суператлетом. Говорит мало. Меланхоличен. Небольшие усики над верхней губой. Очень спокоен, словно совсем не волнуется.

Игорь Фельд — спортсмен невысокого роста, с очень интеллигентной внешностью. На нем три свитера. Готовясь к прыжку, он медленно снимает их один за другим. Потом надевает снова. Прыгуны берут четыре пятьдесят. Фельд встал, походил немного, успокаивая нервы. Потом снова сел. Вынул апельсин и начал чистить его.