Невыдуманные приключения Свена Хедина

Свен Хедин с любопытством разглядывал трон. Он думал, что этот огромный раззолоченный и усыпанный драгоценными камнями монстр смахивает на бильярдный стол, которому, однако, из-за тяжести необходимо минимум шесть ножек. На спинке трона красовались сияющий солнечный диск и два павлина.

К подножию трона вели две ступеньки, но царь царей шах Насреддин изволили стоять на собственных ногах перед троном. По своему обыкновению, Хедин описывает шаха высоким, величественным и приписывает его облику благородные качества. На самом деле шах Насреддин соответствовал представлению о восточном самодержце: он был хитрым, капризным, злобным, бессовестным деспотом. Сейчас шах должен был получить королевский орден Серафимов. Это означало, что королю Оскару и шведскому правительству пришлось толковать положение об ордене не столь уж буквально. Там было совершенно определенно сказано: «Вручается иностранным высшим особам за выдающиеся заслуги». Шаху Насреддину этот орден явно не подходил.

Посольство короля Оскара состояло из четырех человек. Возглавлял его камергер двора Фредерик Вильхельм Тресков. Военным атташе посольства был граф Клаес Левенхаупт, лейтенант гвардейских гусар, а секретарем — камергер Карл Эммануэль фон Геер, единственный среди них профессиональный дипломат. Свена Хедина для пущей важности удостоили звания консула. Ему пришлось заказать консульский мундир, чтобы не испортить впечатление.

Посольство покинуло Стокгольм 12 апреля 1890 года. Они ехали через Берлин, Вену, Будапешт, Белград, Софию и Стамбул. Время их путешествия пришлось на Рамадан, и они приняли приглашение турецкого султана Абдул-Хамида на ифтар — ужин после заката солнца, когда можно прервать дневное воздержание от пищи и питья. После недели пребывания в Стамбуле они пересекли Черное море и сошли на берег в Батуме, где сели на поезд до Баку и далее — на корабль, доставивший их через Каспийское море до Энсели на персидском побережье.

Вся поездка из Стокгольма до Тегерана заняла примерно пять недель. Шведское посольство поселили во дворце Эмарет-Сепа-Салар. Через два дня, 24 мая, шах дал им аудиенцию в своем дворце.

На шахе был длинный черный халат, который сверкал, как рождественская елка: на нем переливалось огнями сорок восемь крупных бриллиантов. На эполетах светились изумруды. Еще один здоровенный бриллиант сверкал на золотом кушаке где-то в районе пупа. Бриллианты были и на шелковом тюрбане. На левом боку болталась кривая сабля в золотых ножнах, также украшенная бриллиантами и другими драгоценными камнями.

Шведские посланники переступили порог зала для аудиенций и низко поклонились. Еще раз они повторили эту процедуру, дойдя до середины зала, и третий раз — за три шага до персоны Его Величества. Насреддин взирал на послов, не беспокоя себя какими-либо приветствиями, — все согласно этикету.

«Он выглядит сильным, величественным, у него орлиный нос, пытливый взгляд, роскошные густые усы», — восхищался Свен, рассмотрев шаха после третьего поклона.

На шахе были синие очки в золотой оправе, которые он изволил снять, когда посланники приблизились. Толмач принялся истово растолковывать шаху то, что тот прекрасно знал и сам: эти четверо — посланники от короля Швеции и Норвегии. Затем глава посольства Тресков сделал шаг вперед и произнес речь по-французски, речь синхронно переводилась на фарси. Затем шаху были переданы письмо от короля Оскара и золотая шкатулка с орденом Серафимов.

В этот момент шведские посланники с содроганием вспомнили о том, что случилось две недели назад между Тбилиси и Баку. Поезд остановился на полчаса, и они решили поужинать в станционном ресторане. Сумку с золотым, инкрустированным драгоценными камнями орденом, в опасении кражи, взяли с собой.

Шведы спокойно подкреплялись, как вдруг паровоз загудел об отправлении. Они расплатились на бегу и выскочили на перрон. На полпути к поезду Хедин внезапно крикнул: «Сумка!» — и ринулся обратно в ресторан, битком набитый потенциальными ворами.

Но сумка с высшим шведско-норвежским королевским орденом все так же стояла под скамейкой, где ее оставили. Хедин схватил сумку и помчался за поездом. Ему удалось ухватиться за поручень последнего вагона и взобраться на тормозную площадку. Катастрофы удалось избежать, но остальные об этом еще не знали. Между вагонами не было переходов, и Хедин только на следующей станции осчастливил своих спутников, оплакивавших исчезновение ордена.

Шах открыл шкатулку и принялся рассматривать награду.

— Очень хорошо, очень хорошо, — сказал он и добавил: — Я убежден, что это посольство еще больше укрепит дружеские отношения между нашими странами.