Невыдуманные приключения Свена Хедина

Через два дня Хедина пригласили для следующей «беседы» — на этот раз с генералом Бектиевым. С некоторой подозрительностью тот дознавался у Свена, почему нанкинское правительство послало в Синьцзян дорожную экспедицию в разгар военных действий. Хедин объяснил, что правительство получало из провинции успокоительные отписки и не представляло истинного положения дел.

Свен проговорил с Бектиевым около трех часов. Бектиев был из белых, он бежал из России в Синьцзян после большевистского переворота. Тринадцать лет он зарабатывал на жизнь, преподавая русский язык, но, когда в провинции началась война, офицер царской армии Бектиев возглавил командование войсками Синьцзяна, которые остались верны правительству.

Свен Хедин и Девид Хуммель.

Силы, занявшие Корлу, наполовину состояли из русских: белых, осевших в Китае после захвата власти в России большевиками, и красных, прибывших из СССР. Белогвардейско-красногвардейская поддержка губернатора Шенга стала решающим фактором в поражении Великого Скакуна. Хедин, конечно, спросил, как злейшие враги, белые и красные, могут воевать вместе.

— Весьма хорошо, потому что у нас сейчас общая цель, — объяснил Бектиев и довольно неожиданно поинтересовался, помнит ли его Свен.

У Хедина что-то такое смутно брезжило, но точно вспомнить он затруднялся и медлил с ответом.

— Осень двадцать восьмого года, — напомнил Бектиев. — Вы приехали в Урумчи и планировали вылазку к Лобнору. Я хотел участвовать в этом деле и предлагал свои услуги.

— И что я вам ответил?

— Что губернатор Цзинь не дал вам разрешения и все слишком неопределенно, — сказал генерал и прибавил: — Но теперь от Цзиня, не пускавшего вас к Лобнору, и следа не осталось.

У Свена сложилось впечатление, что русский расположен к нему и его планам. Но до поры и сам Хедин, и его спутники оставались пленниками в Корле. Их стерегли шестеро казаков, и даже в нужник они хаживали под конвоем.

Через несколько дней в полном здравии вернулись шоферы вместе с машинами. Великий Скакун отпустил их, когда надобность в автомобилях отпала.

Затем пришла весть от губернатора Шенга. Он одобрял маршрут к Лобнору и в то же время был против, чтобы Хедин направился к Урумчи, — потому, дескать, что по дороге на Урумчи бродят остатки войск мятежников и она небезопасна. Шенг полагал, что окрестности столицы провинции удастся расчистить не ранее чем через два месяца.

Хедина лобнорский вариант устраивал как нельзя лучше, хотя, возможно, Шенгом руководили не только соображения безопасности. Губернатор не хотел лишних свидетельств об участии советской армии и авиации во внутреннем китайском конфликте.

Юли, 5 апреля 1934 года

Вечером пятого апреля в городке Юли в нескольких десятках километров к юго-западу от Корлы Свен спускал на воду свой флот — четырнадцать челноков из выдолбленных тополиных стволов. Для устойчивости их соединили в катамараны и тримараны. Хедин был на тримаране, идущем впереди. Он уселся в центральный челнок и приготовил компас, хронометр, карандаши и чистый картографический лист.

Скоро настанет великий момент, и он наконец увидит новый приток Тарима — Курук-дарью. В 1899 году на месте этой реки было только пересохшее русло в безжизненной пустыне.

День клонился к вечеру, было около шести. Гребцы тянули меланхоличную мелодию в такт взмахам веслами. Вдруг «галерники» за спиной Хедина загалдели:

— Ёрдек келди, Ёрдек келди!

Свен знал, что «ёрдек» означает на уйгурском «дикая утка», «келди» — глагол, обозначающий движение. Хедин был занят картой и не имел ни малейшего желания отвлекаться на уток. Однако гребцы настойчиво указывали на берег. Свен увидел двух всадников и в одном из них узнал Ёрдека, который нашел Лулан. Верный слуга следовал за Свеном, когда тот пытался, переодевшись паломником, проникнуть в Лхасу.

Свен и Ёрдек расстались в Кашгаре тридцать два года назад. Ёрдек постарел, похудел, седая борода ниспадала на грудь, лицо в глубоких морщинах.

— Здравствуй Ёрдек! Как ты жил все это время?

— Здравствуйте, господин! Господь хранил меня. Вы обещали вернуться, я долго ждал и дождался! Я счастлив, потому что мечтал снова вас увидеть!

Ёрдек, как и прежде, жил в Янги-Чоль, пробавляясь охотой и рыбалкой. Оказывается, после находки Лулана он заболел кладоискательством, ему постоянно мерещились груды золота в забытых городах пустыни.

Ёрдек много раз отправлялся на поиски сокровищ и обнаружил в пустыне могильник. Резные гробы стояли в два ряда, друг на друге. Тела в цветных шелковых одеждах хорошо сохранились, как и множество свитков с непонятными Ёрдеку письменами.

В другом месте, неподалеку от Лулана, Ёрдек наткнулся на остатки двух сторожевых башен, а чуть восточнее он нашел руины буддистского храма.