Невыдуманные приключения Свена Хедина

Хедин хотел пробраться в священный город Лхаса, резиденцию далай-ламы, закрытую для европейцев. Свен собирался переодеться в монгольского паломника и отправиться в Лхасу с Шагдуром и Чердоном. Пока Шагдур и Чердон ездили в Карашар, Ислам-бай покупал вьючных животных и провизию для поездки на Тибет. Сиркин помогал Хедину в фотолаборатории копировать карты. К этому времени Свен начертил более семисот карт и считал необходимым снять копии. Один комплект он хотел взять с собой.

Четвертого мая прибыл почтовый посыльный из Кашгара и привез письма Хедину. Ему писали Николай II, Оскар II, семья, Норденшёльд, Петровский, Скотт-Келти, Эммануэль Нобель. В свою очередь Свен отправил письмо лорду Керзону, вице-королю Индии, с просьбой об открытом кредите в Ладаке, куда он намеревался попасть после перехода через Тибет. Свен уже ощущал нехватку денег, но рассчитывал с легкостью удовлетворить своих кредиторов позже, когда потекут рекой гонорары за книги о его приключениях.

Письма Керзону и королю Оскару с просьбой наградить Ислам-бая еще одной золотой медалью он отправил с Исламбаем в Кашгар. Ислам-бай плакал, расставаясь со своим господином. Хедин был сдержан. Он записал в дневнике: «С отъездом Ислам-бая я буду чувствовать пустоту и вместе с тем и облегчение. Он совершенно не сочетается с казаками, не далее как вчера вечером они опять сцепились, и мне пришлось их мирить».

Хедин ждал возвращения Шагдура и Чердона. Они приехали 14 мая, привезли все необходимое, а заодно и настоящего монгольского ламу по имени Гелинг в красном халате с желтым кушаком и в китайской шапке. Он бывал прежде в Лхасе и говорил по-тибетски.

Шагдур соврал ламе, что предстоит повести трех бурятов в Лхасу. То, что одним из бурятов будет переодетый Свен Хедин, лама, разумеется, не знал.

Кроме Шагдура и Чердона со Свеном отправились Ёрдек и торговец из Карашара. То, что оба рассказали Хедину, не самым лучшим образом характеризовало Исламбая. Ёрдека Ислам-бай грозился убить, а торговец поведал, что он одолжил Ислам-баю крупную сумму денег, а когда попросил вернуть долг, тот отказался платить. Оказалось, что человек, которому Хедин безгранично доверял пять лет, не только регулярно присваивал деньги Свена, но и постоянно обманывал людей, с которыми имел дело как караванщик. Прежде, когда Ислам-бай был рядом, никто не отваживался сказать Хедину правду о нем.

Хедин ни разу не заподозрил Ислам-бая. Он постоянно награждал своего, как он думал, верного слугу за экономию денег и ему же он доверил сопровождать бесценный груз — результаты своих исследований — в Кашгар. Но, как бы то ни было, неприятную правду пришлось признать.

Хедин, не откладывая, написал письмо Петровскому, в котором рассказал о проступках Ислам-бая. Он попросил консула задержать Ислам-бая, когда тот приедет в Кашгар, и посадить в тюрьму. Свен послал письмо с почтовым курьером, который, как он надеялся, опередит обманщика. По мнению казаков, Ислам-баю, который был русским подданным, светила Сибирь. Но эта перспектива ничуть не поколебала решимость Хедина предать дело огласке. Как обычно, он находил в плохом и хорошее:

— Чем бы ни закончилась история с этим пройдохой, это будет отличная глава для моей книги.

Через три дня после возвращения Шагдура и Чердона, 17 мая 1901 года, он отправился в дорогу. Незадолго до отъезда у них появился еще один спутник — Молла-шах. Несколько лет назад он уже ездил через Тибет в Ладак вместе с Литлдейлом. Хедин с удовольствием принял опытного спутника.

Тибет, лагерь XLIV, 27 июля 1901 года

Хедин надел бордовый монгольский халат, натянул монгольские сапоги грубой кожи, водрузил на голову желтую китайскую шапку с наушниками, повесил на шею четки в сто восемь бусин и медную ладанку с изображением Будды, потом затянул пояс с ножом, палочками для еды, огнивом и трубкой — предметом, без которого ни один настоящий монгол не выходит из дома. Экипировку завершили монгольские очки с синими стеклами.

Хедин, переодетый в монгольского пилигрима, при попытке достичь Лхасы. 1901 год.

С этого момента он превратился в бурятского монгола-паломника. Гелинг-лама предупредил о тибетских жандармах, которые патрулируют дороги в одном дне пути от священного города. Хедин доверял ламе, он действительно знал Лхасу и дороги к ней. Каждый вечер Гелинг-лама помогал Свену освежить монгольский, который он успел позабыть за пять лет.

Когда Хедин рассказал ламе о своих планах переодетым пробраться в Лхасу, тот забеспокоился.

— Даже если вас раскроют, вам это ничем особенно не грозит, а вот мне, наверное, голову отрубят как предателю. Кроме того, я не могу обманывать, — сказал Гелинг и попросил разрешения оставить караван.

Хедин, конечно, возражал. Ему был нужен переводчик, говорящий на тибетском; кроме того, он опасался того, что Гелинг-лама расскажет о его планах другим паломникам. Свен попросил ламу проехать вместе с ними хотя бы часть пути. Впоследствии, впрочем, он уговорил ламу не покидать их.