Невыносим. Осколки правды (СИ)

Он подтянул девушку к краю стола и прижался к ней, немного двигая бёдрами. Его стояк уже выпирал через брюки. Полина чувствовала это желание и сама плавилась от одной только мысли, что он будет делать дальше.

Громов понимал: ей нужны не разговоры и обсуждения, она мечтает забыться. Лёша нервно расстегнул брюки, отбросив ремень в угол кабинета, ловко стянул кружевные трусики и резко вошёл в Полину. Без ласк и прелюдий.

Остро и одновременно слишком хорошо. Самойлова выгнулась дугой и вцепилась тонкими пальцами в жёсткие волосы мужчины. Алексей тем временем начал вколачиваться в девушку. Резко. Порывисто. Словно наказывал, хотя на самом деле это была лишь его расплата.

— Я… — бормотала девушка. Она откидывала голову назад, закатывала глаза и пыталась оставаться в реальности. Но ещё несколько грубых фрикций — и она взорвалась, громко вскрикнув от наслаждения. Она упала на стол, и органайзер с канцелярскими принадлежностями тотчас со звоном полетел на пол.

Лёша не собирался останавливаться. Он закинул стройные ноги себе на плечи и продолжал входить в неё. Полина вскрикивала, стонала, выгибалась, требила открывшиеся груди и уже совсем не понимала, где находится.

Громов вдруг остановился, подтянул девушку к себе и удивительно ловко перевернул, заставляя опираться на стол локтями. Он взял её за волосы, нежно и в то же время решительно потянул на себя и снова вошёл.

По кабинету разносились звуки шлепков. Грязные и порочные. Самойлова задыхалась, утопала в собственных эмоциях. Ненависть, любовь, страсть — всё перемешалось в жгучий коктейль. В такой позе девушка не выдержала долго. Она прикрыла глаза и вскрикнула. Ноги задрожали и норовили не удержать её хрупкое тело. К счастью, она упала на стол, прижалась грудью к холодному дереву и тихо вздыхала, пока Лёша продолжал нанизывать её на член.

— Скажи, что ты моя, — прорычал он.

— Я твоя, — послушно и безвольно ответила она, закатывая глаза. Полине было настолько хорошо, что она боялась проснуться и осознать, что всё это — всего лишь сон. Такой реальный и горячий.

Удовлетворённый ответом мужчина сделал ещё пару движений и кончил в девушку, совсем забыв о безопасности и предохранении.

2.17

Полина понимала, что сотворила глупость, но, Боже, какую приятную! Она ехала по пустынным улицам Питера, пялилась в окно такси и думала о том, что будет дальше. Нет, конечно, ей и раньше совсем не хотелось выходить за Богдана, а теперь она в этом убедилась окончательно. Пусть мозг и визжал, как сирена, оповещая об опасности, однако Поля знала, что только рядом с ним её сердце спокойно. Рядом с ним она чувствует себя живой. Теперь в топе вещей, делающих её счастливой, после Миши и сцены затесался и Лёша.

Девушка нервно перебирала край подола и косилась на криво приколотую скрепкой лямку: Громов в порыве страсти оторвал её и попытался помочь в восстановлении. Но так как в кабинете нашлись только канцелярские принадлежности, пришлось выкручиваться.

Зазвонил телефон. Самойлова коротко глянула на экран и сбросила вызов. Она не хотела выдавать себя раньше времени, поэтому собиралась тихо вернуться домой и пробраться в комнату к сыну. Дан ушёл раньше неё, громко хлопнув дверью, едва только увидел большой букет. И девушка надеялась спокойно отоспаться, а уже утром встретиться с потенциальным продюсером и его помощником.

Она поднялась на лифте, открыла дверь и замерла. Как раз напротив входа на диване сидел Богдан. Тусклая лампа на журнальном столике освещала полупустую бутылку виски. В руке мужчины Полина сразу заметила стакан с кубиками льда внутри.

Очень медленно Дан поднялся и кривой походкой направился в коридор. Девушка быстро скинула обувь и собиралась улизнуть в комнату, однако парень поймал её за руку.

— Ай, больно, — возмущённо зашипела она.

— Где ты шлялась, сука? — рыкнул Богдан, обдав её алкогольным амбре. Девушка дёрнулась и попыталась вырваться.

— Отпусти, — она хотела говорить чётко и уверенно, а на деле получилось лишь жалобно проскулить.

Парень только расхохотался и резко ухватил Полю за волосы, отчего она взвыла и стала брыкаться. Из неё сыпались угрозы и оскорбления, проклятия вперемешку со слезами, пока Дан тащил её по коридору.

— А ты у нас, оказывается, шлюха. Ну давай проверим, на что ты способна.

Свободной рукой мужчина расстегнул брюки и приспустил трусы. Увидев это, Полина начала вырваться из его хватки с удвоенной силой. Царапалась и пиналась, лишь бы всё это прекратилось. Она попала по руке и оставила широкий кровавый след от ногтя, опасливо замерев.

— Вот ты и доигралась, сучка, — плюнул Богдан и уложил девушку животом на спинку дивана. Его липкая от пота рука задрала тонкое платье, когда вторая сильнее сжала волосы. Пальцы грубым движением приникли в неё и заставили вскрикнуть от нестерпимой боли и стыда.

Поля плакала. Так разбивались её мечты.

2.18