Невыносимая невеста, или Любимая студентка ректора

— Никто лучше меня не знает, как следует тебе поступать. Благоразумно было бы с твоей стороны делать в точности так, как я скажу. Я уже говорила и повторю: не вздумай оставаться с Тоцким наедине. А если уж останешься, то непременно поинтересуйся по поводу его последнего… кх… — Ольшанский интенсивно потёр кристалл о парчовую обивку кресла, имитируя помехи, и тут же отправил записанное сообщение.

Кажется, получилось неплохо. Ален, довольный собой, немного постоял у окна, пытаясь представить реакцию своей взрывной девочки на столь раннее послание. Небо всё больше и больше светлело, но встречать рассвет Ольшанский не собирался. Надо было вздремнуть хотя бы три-четыре часа. Он начал готовиться ко сну, но тут с улицы раздался звук, не очень характерный для предрассветных часов, и Ален снова подошёл к окну.

Он увидел, что к башне приближается крытый экипаж. Кого это принесло? Кучер притормозил у ворот и спрыгнул с козел, чтобы открыть пассажиру дверь. На ступень опустилась стройная женская ножка в вызывающей туфле с красной подошвой, затем показалась не менее стройная вторая. Ален заворожено смотрел на эти ножки, вместо того, чтобы окинуть взглядом всю даму целиком. Впрочем, шляпка всё равно не дала бы ему разглядеть её лицо.

Дама сделала несколько шагов по направлению к воротам. Её походка, движения, манеры приковывали глаз. В Алене неожиданно шевельнулось воспоминание… Вызывающе красивая женщина в вызывающем красном… лайнер, казино, каюта…

Дьявол! Почему ему вспомнилась та ночь? Только потому, что незнакомка у ворот тоже в красном? Ольшанский видел, как из башни к ней навстречу выходит Вилзорт. Походка нетвёрдая — еле на ногах держится. Как он вообще смог подняться после дозы сонного порошка? Вот что значит долг.

Настоятель распахнул перед ней ворота и повёл в башню. Они говорили о чём-то. Алену, разумеется, не было слышно, но казалось, почему-то, что говорят о нём. Вилзорт кивал головой и указывал рукой вверх. А ведь именно на самом верху башни находились покои, которые настоятель отвёл Алену.

Так к нему она или не к нему? Долго гадать не пришлось. Через пару минут Ольшанский услышал, что Вилзорт ведёт её вверх по лестнице. Значит, гостья вот-вот будет у Алена. Надо сказать, слегка не кстати. Его, конечно, впечатлили её ножки, но всё равно не кстати — Ольшанский всё ещё находился под действием зелья, делающего голос женским.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Спалось Валерии плохо — всю ночь в голове крутились мысли о Злате. Как ей помочь? Едва-едва задремала под утро, но поспать опять не получилось — сработал мобильный кристалл. Лера не сомневалась, что это снова сообщение от «доброжелательницы». Что за наглая навязчивая особа? Несколько минут Валерию раздирали два противоположных желания: плюнуть и дальше спать или же всё-таки прослушать сообщение. Внутренняя борьба невольно взбодрила, и сон как рукой сняло.

Лере ничего не оставалась, как всё же прослушать сообщение. Оно не намного отличалось от предыдущих. Ей опять запрещали приближаться к Тоцкому. И делали это в такой категоричной манере, что возникло пылкое желание взять и назло «доброжелательнице» провести с ним время наедине.

Только вот пока Лере и в правду лучше к нему не приближаться. Если он заметит, что на ней нет маячка, тут же превратится в дьявола, и будет метать громы и молнии. Мысль о потерянном маячке заставила Валерию встать с лежака и выбраться из палатки. Раз уж ей не дали спать, почему бы не воспользоваться возможностью, пока преподаватели дрыхнут, отыскать маячок?

Солнце ещё не показалось из-за горизонта, но уже было достаточно светло — вполне можно начать поиски. Лера бодренько потопала умыться, но не в сторону озера, а в сторону ручья, потому что ручей был ей по дороге.

Утро приятно бодрило. Ранние птицы уже насвистывали вовсю. Редкие осенние цветы начали раскрывать головки на встречу восходу. Настроение тоже поползло вверх. Казалось, так чудесно может начинаться только совершенно замечательный день.

Валерия подошла к ручью, присела и плеснула на лицо прохладной воды. Чувство, что жизнь прекрасна, усилилось. Правда, ненадолго. Неожиданно она заметила, что ещё кое-кому тоже не спится, и ещё кое-кто тоже шагает к ручью умыться. И этот кое-кто — никто иной, как Тоцкий. Бодрый и довольный. Тоже небось наслаждается великолепным утречком и думает, что жизнь хороша. Только не у всех. У Леры она может сильно потерять в красках, как только Тоцкий её увидит и заметит, что маячка нет.

Она, пригибаясь, начала отступать вдоль ручья. Но на этом берегу растительность была не очень густой и не очень высокой. Если бы перескочить на ту сторону, то там спрятаться будет нетрудно. Валерия решила так и поступить.

Ручей был довольно широкий — за раз не перепрыгнешь. Но посреди водяного потока виднелся камень. Лера быстро рассчитала траекторию побега — одним прыжком на камень, с камня на тот берег, а там ещё пара прыжков и — в спасительные густые кусты. Только действовать надо было стремглав.